Перевёртыши

– Господин, никогда не задавайте таких вопросов, – лицо девушки стало очень серьезным, она процитировала давно заученный урок: – Ибо это государственная тайна, а распустивший язык отправляется на переработку, не взирая на ранги.

– На переработку? Их перерабатывают? – ужаснулись гости.

– Они перерабатывают содержимое горшков, – улыбнулась девушка. Она плавно покивала головой и собралась уходить. – Приятного отдыха.

– Ина, постойте! Пожалуйста, не уходите! – Эриму очень не хотелось расставаться. Огромные карие глаза с пушистыми ресницами, маленький аккуратненький носик, милые, чуть припухшие губки, и все личико в обрамлении мягких золотистых волос было просто очаровательным. От девушки веяло теплом и уютом.

– Присядьте. Расскажите мне о дворце. Чем Вы там занимаетесь?

Девушка покачала головой: – Никто никогда не расскажет Вам этого. Ибо это государственная тайна, а распустивший язык отправляется на переработку, не взирая на ранги.

Глава 2. Тайны личной жизни.

Сегодняшнее заседание Совещательного Совета было самым угрюмым за последние десятилетия. Господин Цак – Глава Купеческого Совета – несколько раз срывавшийся до постыдных скандалов на предыдущих заседаниях, в этот раз словно уксуса в рот набрал. Его глаза быстро перебегали по лицам присутствующих, будто выискивая, на кого бы выплюнуть тот самый уксус. Но встретившись с тяжелым взглядом Главы Военного Клана, господин Цак лишь скривился еще больше и отвел взгляд. «И правильно, помолчи. Все равно, ничего путного ты не скажешь» – Военный Глава тяжело засопел, стараясь погасить закипающее раздражение. Два дня назад были похищены брикеты, которые перевозились в столицу для городской казны. По договору, охрану в таких случаях предоставляет Военный Клан, но охранники в этот раз не были опытными бойцами, за что и поплатились своими жизнями. Сейчас старший сын Военного Главы, Северный Генерал, подписавший этот договор, стоя у карты, докладывает о произошедшем Совету. Слишком издалека и подробно докладывает, пряча за многословием свою растерянность. Бросив въедливый взгляд исподлобья на Хранителя Печати, Воевода досадует – лицо правителя совершенно бесстрастно, лишь застывшие желваки выдают напряжение, но тот не останавливает излишне пространный доклад.