Перевернутая страница

Однако один столик все же привлек мое внимание особенно. На нем лежали предметы явно на порядок старше тех, что были на соседних прилавках. Хозяин этого антиквариата, человек неопределенного возраста, сидел на складном стульчике с независимым видом и значительным лицом. В отличие от его сотоварищей, в его облике не было и тени смущения. Внешне он выглядел довольно странно. Одет он был как представитель респектабельного общества времен предметов, которые демонстрировал. Темный двубортный сюртук с высоким воротником, жилетка в тон сюртука, белая сорочка, перехваченная у горла шейным платком. Ему не хватало только цилиндра на пышную шевелюру, побитую сединой. Довершал его наряд наброшенный на плечи пуховый платок. Платок, как театральный занавес, скрывал несоответствие времен нынешних и прошлых. Отсутствие смущения у продавца резко контрастировало со всеобщим унынием здешних обитателей и вызывало если не удивление, то интерес. Собственно, предлагаемый им товар и должен был располагать хозяина скорее к гордости, чем к унынию. По виду продавца можно было причислить к одному из успешных антикваров, который случайно оказался на периферийных гастролях. Причислить его к обанкротившимся неудачникам, лишившимся магазина не поворачивался язык. Замысловатые подсвечники, антикварные письменные принадлежности от чернильниц с настоящими гусиными перьями до походных шкатулок-бюро. На столе стояла пара колокольчиков с деревянными ручками для вызова слуг, лежал костяной нож для вскрытия писем, карманные часы «Павел Буре», россыпь прекрасно сохранившихся бронзовых пуговиц с двуглавыми орлами от мундиров, перочинный ножик с перламутровыми накладками. Предназначение всех предметов, выставленных на продажу, не вызывало у меня сомнений, кроме одного. Удивление вызвал цилиндр, состоящий из нескольких дисков. Диски были выполнены из янтаря, яшмы, малахита, нефрита и других дорогих поделочных камней. К ним в хаотическом порядке крепились бронзовые накладки. Эклектичность цилиндра вызывала одновременно чувства несуразности, любопытства и растерянности. Я перевел взгляд на хозяина этого мини-музея. Он с отрешенным и независимым видом взирал мимо меня. Казалось, меня для него не существовало. Я, приободренный предыдущими контактами с местными обитателями, попытался привлечь его внимание:

– Можно посмотреть эту вещицу?

Антиквар устремил на меня орлиный взор. Наряду с нарочитой важностью в его взгляде присутствовало если не любопытство, то интерес. Пару секунд он меня молча изучал, а потом сделал величественный жест рукой, означавший: «Смотрите, все к вашим услугам».

Я взял цилиндр в руки, пытаясь понять его назначение. Я крутил его в руках и так и сяк, рассматривая со всех сторон. То, что в этом предмете присутствовал какой-то скрытый замысел, было несомненно. Но угадать этот замысел мне было не под силу. Я прикинул в уме, что изготавливать скуки ради такую уникальную вещь никто не станет. Во-первых, тут чувствовалась рука мастера, во-вторых, дороговизна материалов этого предмета не вязалась с тем, что это просто несуразная безделушка. А вот смысл и назначение предмета от меня ускользали, ставили в тупик и оставались загадкой. Я снова взглянул на антиквара и чуть не поперхнулся. Он изучающе смотрел на меня, со скептицизмом и насмешкой. Казалось, он заключил сам с собой пари, соображу ли я, что здесь к чему, или нет. Сделав над собой усилие, я решился на вопрос:

– А для чего это вещица служит?

Антиквар продолжил меня разглядывать с видом, мол, догадайся сам с трех раз. После этого он устало вздохнул и выдвинул из-под своего стульчика два деревянных футляра. Из одного он достал секстант, из другого – астролябию. Приложил к глазу окуляр секстанта и покрутил его регулировочный верньер. Затем он принялся за астролябию. Пока он манипулировал с приборами, у меня складывалось ощущение, что странный продавец избрал такой оригинальный способ от меня отделаться. Решил продемонстрировать свое пренебрежение и презрение к никчемному посетителю. Во всяком случае, я воспринял его поведение именно так. Я уже собрался тихо ретироваться, когда раздался скрипучий голос антиквара:

– Дата рождения.

Произнес он это совершенно бесстрастным и бесцветным голосом. Я от неожиданности опешил и инстинктивно решил уточнить, к кому обращены его слова:

– Моя?

Он поднял на меня холодный взгляд и устало вздохнул:

– Свою дату рождения, молодой человек, я прекрасно знаю. Ваша, ваша дата рождения, сударь.

Я был ошеломлен таким поворотом дела. В моей голове роились непонимание, удивление и любопытство. Его поведением я был просто выбит из колеи. Это не позволяло ни сосредоточиться, ни вступить в осмысленную дискуссию с антикваром. Инстинктивно, на автомате я назвал ему свою дату рождения. Он посмотрел на лимб астролябии, поморщился и проскрипел:

– Сто рублей.

Я окончательно выпал в осадок от удивления:

– Сто рублей? За что?

Антиквар уставился на меня недовольным взглядом: