Переведи меня через Майдан...

— Так ведь этим рейсом прибыла наша сборная по баскетболу. Чемпионат Европы выиграли. Вот их и встречали.

— Чтобы спортивные комментаторы освещали политику? — хмыкнул подполковник. — Точно, в нашей стране нужно что-то менять.

Синюк вернулся к задержанному:

— Господин Павелич, вы не передумали?

— Насчёт? — серб удивлённо вскинул брови.

— Насчёт того, чтобы спокойно, и тактично покинуть нашу страну.

— По-моему, мы не услышали друг друга. Господин подполковник, я не собираюсь делать никаких заявлений, но предупреждаю, не смогу сдержать заинтересованность демократической прессы к произошедшим событиям.

— Пресса частично собралась. Вы будете выступать сейчас?

— Нет. С вашего позволения, я немного подожду.

— Предпочитаете иметь более солидную публику?

— Скорее, защиту. Ваша страна пока находится, если брать эволюцию развития по Дарвину, на уровне питекантропа. Нечто среднее, между обезьяной и человеком разумным. То есть, между рабовладением, и настоящей демократией. То, что вы называете «свободой», никакого отношения к данному слову не имеет. — Павелич поудобнее устроился в кресле, закинув ногу на ногу, так, что подполковник вынужден был любоваться подошвой его ковбойских сапог. — Вы рабы. Но, боитесь это признать. Ваши старики, которыми вы так гордитесь, вместо достойной пенсии и человеческой жизни в старости, вынуждены подрабатывать, чтобы хоть как-то выжить. Я не говорю — жить. Ваши женщины стареют раньше положенного природой срока. Мужчины умирают в возрасте интеллектуального и физического расцвета. У ваших детей нет будущего. Это не есть свобода. Человек должен ощущать себя птицей. Такой же вольной и независимой. И иметь уверенность в будущем.

— У вас на родине все чувствуют себя вольными и независимыми? Имеют уверенность в будущем? — неожиданно произнёс военный.

— Да.

— И потому у вас до сих пор не утихает гражданское сопротивление?

Павелич вздохнул:

— Национальные предрассудки.

— А может чья-то спекуляция на национальных чувствах?

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что кому-то всегда выгодно, когда в его стране идёт война. Принцип расследования уголовного преступления: установи, кому было выгодно убийство, и ты найдёшь убийцу.

— Вы привели неправильный пример. — Павелич гордо вскинул голову. — Войну за независимость никак нельзя приравнивать к уголовному преступлению.

— От чего? — Синчук посмотрел на часы. Следовало выждать ещё минут двадцать. Как минимум.

— Вы меня удивляете. — Серб вытянул свои длинные ноги перед Синчуком, и у того, непроизвольно, возникло желание пнуть собеседника по голенищам. Да так, чтобы тот взвыл от боли. — Уголовное преступление есть продукт нечистоплотности человека. Он ворует, убивает, насилует по прихоти, по мотивам животной страсти. А потому, такой тип людей следует изолировать.

— А если во время войны за независимость насилуют, убивают, грабят, то это побочный эффект. Так что ли?

Павелич покачал головой:

— Не передёргивайте, господин подполковник. В любом деле к чистым и светлым идеалам прилипает грязь. И, к сожалению, грязь всегда бросается в глаза. И, часто, даже очень часто, замазывает то чистое и светлое, ради чего создавался идеал.

— Идеал придумывают те, кому это выгодно. И используют его, в своих целях и нуждах. А вместе с ним используют и ту толпу, которую смогут собрать, точнее сагитировать вокруг данного идеала. Иногда её, то есть толпу, убивая, насилуя и грабя. Но, то есть побочный эффект. Или, как вы выразились, грязь.

Дверь приоткрылась. Голова лейтенанта мельком взглянула на серба, и кивком подозвала подполковника.

— Кажется, — Станислав Григорьевич поднялся на ноги. — приехали те, кого вы ждали.

Синчук вновь покинул помещение. Пройдя через терминал, он вышел в зал аэропорта. Журналисты, мигом обступили его, засыпая вопросами:

— На каком основании задержали Михая Павелича?

— Правда ли, что он провозил наркотики?

— Почему нарушена неприкосновенность личности?

— Так он провозил наркотики, или нет?

— Нет, не провозил. — Синчук окинул взглядом людей и задержал свой взор на двух мужчинах, которые, всем своим поведением и внешним видом никак не вписывались в журналистскую братию.

— В чём причина его задержания? — донёсся новый вопрос.

— Он вам сам всё объяснит.

— Когда?

— Простите, на данный вопрос я пока ответить не могу.

Синчук сделал несколько шагов вперёд к двум официальным представителям.

— Подполковник Синчук, служба безопасности.

— Простите, служба безопасности чего? — поинтересовался один из «дэнди», как их тут же окрестил про себя подполковник.

— Естественно, аэропорта.

— Второй секретарь посольства США в Украине Брюс Лафленд. — представился тот, который промолчал.

— Джон Маккой, представительство организации «Freedom World» в Украине. — назвал своё имя второй и тут же продолжил. — Михай Павелич является нашим сотрудником, и мы заявляем протест по поводу его ареста.