Переведи меня через Майдан...

— Знаем, знаем. — рассмеялся Кузьмук. — Делали идеалисты, а пользовались проходимцы. Проклятый человеческий фактор. Мы с этим знакомы. Но, человек имеет свойство меняться. Я, надеюсь, с этим вы спорить не станете?

— До пяти лет. — согласился Самойлов. — И сей факт утверждаю не я, а психологи. Далее сформированная личность только то и делает, что развивается. Общество же его слегка корректирует.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что и ваш кандидат…

— Как вы помните, мы своего кандидата не выдвигали. — тут же перебил Самойлова Кузьмук.

— Да, но вы поддерживаете кандидата от оппозиции.

— Почему вы сделали такой вывод?

— А разве не так? — вопросом на вопрос ответил Михаил. Кузьмук тихонько рассмеялся.

— Имеем право.

— Не спорю. Только не забывайте, кандидат, которого вы поддерживаете, в своё время был членом КПСС, руководителем самой крупной финансовой структуры в стране, и, даже, премьер-министром. И это тогда, когда простой люд перебивался с хлеба на воду. Возвращаюсь к вышесказанному. Человек меняется до пяти лет. Я не верю тем, кто меняется после пятидесяти. И пусть они своё вскормленное коммунизмом пузо хоть сто раз крестят. Христианами никогда не станут.

— У нас станут. К тому же, в те времена все, кто хотел реализовать себя, были членами КПСС.

— Враньё. — Самойлов поставил кейс на стол. — Булгаков, Мейерхольд, не были членами партии. Однако, как вы выразились, реализовали себя. Нужно только учитывать, какие помыслы вы желаете провести в жизнь. Если жлобско — индивидуальные, то, конечно, стоит некоторое время побыть и в качестве члена.

— С вами тяжело общаться. — Кузьмук бросил взгляд на большое зеркало, что висело на стене. — Однако, мы свои планы менять не будем. И, помяните моё слово, изменим мир к лучшему.

— Сомневаюсь, что у вас получится то, что не вышло у миллионов разновременных революционеров. Разве что, вы придумали некое новое воздействие на людей.

Кузьмук тряхнул головой.

— Так и быть, в следующую нашу встречу я вас кое с чем познакомлю.

— Вам стали известны последние политические «ноу-хау»?

— Можно сказать и так.

— В таком случае, с нетерпением жду следующей встречи.

— Только в том случае, если вы будете всё освещать правдиво, без всякого рода искажений.

Самойлов протянул руку:

— Обещаю.

Как только московский журналист покинул штаб молодёжной организации, Кузьмук прошёл в соседнюю комнату. Там его ожидал тридцатилетний представитель сербской национальности.

— Ну, что, Михай, это он?

— Он. — Серб упал в кресло и вытянул свои длинные ноги, обутые в кроссовки «Nike», тем самым перегородив проход.

— И что теперь будем делать?

— Пока следить за ним. Так, чтобы московский гость не заметил «хвост». - серб, как отметил украинец, великолепно владел русским языком. Интересно, где он ему так выучился? У себя в Сербии, что ли? «Часовщик» присел в соседнее кресло и попытался расслабиться: а, собственно, какая разница, откуда этот «урюк» знает русский? Главное, что он делает. И знает, как это сделать. Следить, так следить. Нам, татарам, всё по барабану.

* * *

— Степан Григорьевич?

— Да. — голос, прозвучавший в телефонной трубке, Тарасюку был не знаком. — Слушаю вас.

— Я по рекомендации наших немецких друзей. Мы можем общаться?

— Да, я вас слушаю.

— Замечательно. Во-первых, мне доставили ваш контейнер. Когда и где я могу его вам передать?

На лбу Степана Григорьевича проступил холодный пот.

— Алло, Степан Григорьевич? Почему молчите? Завтра получится?

— Завтра? — Тарасюк сделал попытку собраться с мыслями. — Да, пожалуй, завтра в восемь тридцать утра можно. — господи, что я делаю? — мелькнула мысль в голове народного депутата. — Только утром. Я буду выезжать из своего дома. Успеете?

— Естественно. Встречу вас в подъезде. Там же передам инструкцию. Во-вторых, необходимо, чтобы вы убедили ТОГО человека о встрече с представителями госбезопасности.

— Нет, нет. — Тарасюк замотал головой, как будто собеседник мог его видеть. — Это никак нельзя. Он откажется. Проще свести его с людьми из кабинета.

— Нет. Нас интересует СБУ. И только СБУ. В ваших интересах делать то, что вам говорят.

Тарасюк вытер пот со лба рукавом пиджака.

— Но какую причину мне назвать?

— Официальную: попытка перехода руководителей СБУ на сторону оппозиции. Согласие с их стороны я беру на себя. Сориентируйте ТОГО человека на четвёртое число.

— Но сегодня тридцатое августа. Осталось всего пять дней.

— Совершенно верно. Потому и следует действовать быстро. До встречи.

Тарасюк выронил мобильный телефон из руки, который со стуком упал на пол, но депутат этого не заметил. Он подошёл к окну и бессмысленно уставился в живую картинку за стеклом. Началось.

* * *