Переведи меня через Майдан...

Синчук притормозил возле продуктового магазина. Купив бутылку водки и нехитрую еду в виде плавленого сырка и хлеба, он, снова сел за руль, но заводить двигатель не стал. Тут же скрутил винтовую крышку с бутылки, и прямо из горлышка сделал несколько глубоких глотков. Руки тряслись, как будто с перепоя, и даже алкоголь не смог остановить их дрожь. Пришлось сделать ещё пару глотков. Внутри всё напряглось. Подполковник едва успел открыть дверцу машины, и вывалиться из неё, как содержимое желудка, обжигая носоглотку непереработанным спиртом, вырвалось из него. Опершись о капот «Опеля», Станислав Григорьевич несколько минут вдыхал морозный воздух, стараясь успокоиться и прийти в себя. Потом снова взял бутылку и влил в себя водку. На этот раз полегчало. Вставив ключ в замок зажигания, Синчук мысленно перекрестился: упокой, Господи, душу умершего. Двигатель завёлся, и машина помчалась в сторону центра Киева.

* * *

17.55, по Киевскому времени

В областное управление СБУ информация поступала ежеминутно. Семь отделов теперь только тем и занимались, что постоянно её анализировали, и проработанный материал подавали «наверх». Подавали его и сейчас. Клали на стол. Только вот никто с ней, то есть информацией, знакомиться не желал.

Артём Федорович Новокшенов, руководитель управления, сидел перед монитором телевизора и смотрел на спокойно выступавшего по каналу «Свобода» Литовченко. Сам Артём Фёдорович, в отличие от выступавшего, спокоен не был. Покушение на второго человека в оппозиции должно было произойти час назад. Конечно, бывают непредвиденные обстоятельства. О них и шла речь в последнем телефонном разговоре. Однако, «торговец» обязался, в случае именно такого обстоятельства, перезвонить. Звонка не было. Артём Фёдорович лично дважды набрал номер телефона «торговца». Но постоянно слышал в ответ: абонент вне зоны досягаемости. Самое тяжёлое в нашей профессии, ждать, — любил повторять сам себе фразу из знаменитого кинофильма полковник Новокшёнов. Но сегодня был не тот случай. На кону стояли ни много, ни мало: два миллиона евро. За подготовку и координацию операции. И вот теперь и то, и другое катилось к чёртовой матери.

Шариковая ручка, с лёгким щелчком переломилась в пальцах Артёма Федоровича. Неужели, «торговец» сбежал? Нет, отпадает. Перекупили? Так быстро, в течение нескольких часов? Бред. Тогда что? С аппендицитом в больницу угодил?

Телефонный звонок заставил полковника оторваться от телевизора и пройти к аппарату.

— Артём Федорович? — голос Новокшёнов узнал моментально.

— Да. Я вас слушаю.

— Я по поводу заказа. Что-то произошло? Его не принесли?

Вот гад, подумал Артём Федорович, разговаривает со мной, как будто я в лавке приказчиком работаю.

— Нет. Всё в порядке. Просто во время не укладываемся.

— Но, вы же сами понимаете, до вечера заказ должен быть выполнен. Иначе, его приобретение теряет всякий смысл.

— Можете не беспокоиться. К 22.00 ваш заказ будет у вас.

Трубку положили. Артём Федорович ударил кулаком по столу и выматерился: ну, «торговец», только объявись!

* * *

18.14, по Киевскому времени

Медведев протолкался к «Грачу» и «Немому».

— Как тут дела?

— Пока всё нормально.

— Вот и хорошо. «Грач», ты иди, пройдись, а мне нужно потолковать с нашим человеком.

«Немой» с недоумением смотрел на полковника российской внешней разведки. Тот достал из кармана маленькую бутылку коньяка и налил прямо в чай собеседника.

— Молодец. — Медведев спрятал бутылку и оглянулся по сторонам. — В былые времена за подобное орден бы получил, а теперь разве что слова добрые из уст соратников.

— Так и за то спасибо.

Выпили из одного стаканчика. По очереди.

— А теперь, «Немой», вспоминай, что ещё сегодня говорили о Литовченко. С Литовченко. Одним словом, мне нужна такая информация, которая бы убедила господина Литовченко в том, что ему не врут.

— Вы хотите…

— Да. Я хочу по телефону сообщить кое-кому о покушении. Пусть, ребятки, почешутся. И чтобы у них в дальнейшем не появилось новое желание кого-то грохнуть на этом празднике жизни.

Медведев кивнул в сторону веселящейся перед сценой молодёжи. «Немой» некоторое время молчал, вспоминая моменты бесед, увиденные на Майдане.

— Говорили, — наконец, он кое-что вспомнил. — о том, будто Литовченко должен завтра утром выступить перед Майданом.

— Причина?

— Какой-то съезд где-то собирается. Какой, где, я так и не понял.

— Дальше.

— Да, вроде всё. — «немой» неуверенно пожал плечами. — Да, Герман Иванович. Сегодня Козаченко встречается с Онойко.

— И…

— Я просто вспомнил. Андрей Николаевич разговаривал с Литовченко. Вон в том углу, — «Немой» указал рукой в сторону стены из звуковых колонок. — По поводу поездки к Онойко. Тот тоже хотел поехать, но Козаченко ему ответил…

— Что он ему ответил? — полковник с нетерпением ждал ответа.