Перевал (СИ)

А ещё ступени были гладкими и со сколами, из-за чего спуск по ним стал настоящим кошмаром. От мысли, что следующий неосторожный шаг может привести к неконтролируемому падению в неизвестность, по спине пробегал зыбкий холодок. Перспектива лежать где-то внизу со сломанной шеей откровенно не радовала.

Что радовало, так это то, что здесь отсутствовали, присущие множеству подземелий летучие мыши, крысы и всякого рода слизни, которых Алексей очень уж не любил, особенно если они падают за воротник. Только откуда здесь взяться слизням, если здесь так же, как и на поверхности, любой намёк на сырость напрочь отсутствовал.

Что тут скажешь, был, в таком тотальном вымирании свой плюс. Ну, это если не брать в расчёт всё тех же манекенов, которые застряли между жизнью и смертью.

Они спускались настолько быстро, насколько это было вообще возможно в текущих условиях, но лестница всё никак не заканчивалась. В какой-то момент, Алексею показалось, что прошло уже минимум полчаса, но, скорее всего, это была игра воображения, вызванная ограниченным пространством, отсутствием нормального освещения и однородностью обстановки.

Так бывает, когда вместо лифта спускаешься по лестнице в какой-нибудь многоэтажке и в какой-то момент ловишь себя на мысли, что она долго не заканчивается, но это всё игра воображения, не более.

Они шли по следам, оставленным незнакомцем, который, судя по размеру отпечатков, оставленным ботинками, был мужчиной.

— Если выберемся, пойду в массажный салон оторвусь по полной. Держите меня семеро! — проговорил Дмитрий.

— В тот самый? — уточнил Данила.

— Ага.

— Не если, а когда! — подбодрил полковник. Месяц отпуска гарантирую всем и отмажу от любой административки.

- Х@расе! — выразил одобрение Данила. — Если так, то я сделаю всё, чтобы выбраться из этого проклятого места живым!

Наконец, блеклый луч фонарика упeрся в каменные плиты пола, отчего Алексей испытал определенное облегчение, а спустя несколько секунд они вышли в довольно просторный зал с высокими стенами, метров пять, и сводом, который поддерживали массивные колонны. И все видимые поверхности были украшены вырезанными в камне барельефами.

Однако, слово "украшенные" здесь, если и подходило, то с большой натяжкой. Сами посудите, можно ли считать украшениями искажённые муками лица людей, которых умерщвляют всеми возможными способами, какие только могут родиться в воспалённом воображении древних скульпторов?

Что-то было в этих барельефах от изображений, оставленных майя на своих пирамидах. Все эти вытащенные наружу языки, вытаращенные глаза, специфические профили лиц.

Людей кромсали и поодиночке и группами, сразу и медленно. И топили, и душили, и варили, и четвертовали. Их вели связанными на экзекуцию, их бросали со скал на острые камни и колья. Горы мёртвых тел и черепов лежали у подножий пирамид и жертвенных камней, над которыми стояли жрецы, омытые кровью своих жертв.

Нет, крови, конечно же, не было. Красящий пигмент уже давным-давно выцвел, оставив лишь намёк на былое буйство красок, которыми были расписаны стены и колонны.

— Ну что, Денис Евгеньевич, как вам? — поинтересовался Дима.

— Видел и пострашнее, — был ответ.

О! А на этой стене изображена сцена, которой позавидовал бы лютой завистью сам Влад Цепеш: настенный барельеф с претензиями на перспективу изображал сотни насаженных на колья людей, которые многие из которых, насколько можно было понять, ещё были живы, но в их случае это было скорее недостатком, чем достоинством. А ведь другие люди хватали их за ноги и тянули вниз, чтобы насадить поглубже.

— Не хотел бы я оказаться на их месте, — произнёс Данила.

— Твою ж… — ошарашенно произнёс Дмитрий. — Что за чёртова преисподняя? Куда мы попали?!

— Что ты из себя институтку строишь, которая на заборе кое-что увидела? — полковник стоял перед барельефом и буквально впитывал информацию, пытаясь всё запомнить, зарисовки делать было некогда. — Ты же и не такое видел.

— Но не в таких же масштабах!

"И не в таких обстоятельствах. Ты это забыл добавить" — подумал Алексей.

— Если это часть их культа, то они больные убл@дки, - выразил мнение Алексей, и добавил. — Были.

— Не суди сгоряча, Лёша, — отозвался полковник. — Если думаешь, что на Земле обстояло сильно иначе, то ты ошибаешься, у нас и не такое происходило.

— Не знаю-не знаю… — Алексей как заворожённый осматривал высеченные в камне изображения, не забывая при этом, что где-то здесь вполне может прятаться так называемый нарушитель карантина.

Здешний бог явно не страдал избыточным милосердием и мстил (и мстил ли, а сам по себе был таким?!) за смерть своих посланников по полной программе! особенно ему, видать не понравилось то, как расправились с его дщерью.

Не хочешь соблюдать заповеди божьи — получи кол в з@дницу! Он задержался перед красноречивым изображением.

На Алексея буквально таращилось одно лицо с барельефа искажённое гримасой боли, с выпученными от происходящего вокруг ужаса глазами. Ещё бы! Учитывая, что в левый бок ему вошёл кол, остриё которого вышло через правую ключицу. Тут да, действительно, было отчего выпучить зенки.