Перевалъ

— Товарищ майор, — осторожно тронув за широкое плечо Ермолова, сказал Аракчеев.

— А?! — резко повернув голову, огрызнулся Алексей Петрович.

По его реакции старшему лейтенанту стало понятно, что майорские мысли вслух не предназначались ни ему, ни кому бы то ни было еще. Тем не менее став невольным свидетелем, Алексей Андреевич сказал:

— Товарищ майор, в сводке передавалось, что группа боевиков немногочисленная. У нас же тридцать сeмь военнослужащих российской армии… Плюс, как Вы же сказали, при поддержке двадцати милиционеров.

— В пяти километрах… — задумчиво буркнув, уточнил Ермолов.

Снова заглянув в глаза Аракчеева, Алексей Петрович прищурился и, став похожим на принимающего экзамен профессора, переспросил:

— А ты, старлей, знаешь, что такое «немногочисленная» группа боевиков?

— Ну, немногочисленная… — невнятно промямлил Алексей Андреевич.

— Это может быть три — тоже группа, а может быть тридцать три…вооруженных до зубов, профессионально подготовленных к беспощадным штурмам прислужников Аллаха… Убежденно верующих в загробную жизнь. И чем больше неверных, таких как мы с тобой, старлей, он утащит с собой, тем более сказочная жизнь ему обеспеченна там, на небесах… Несметные богатства, девственные наложницы и прочее, прочее, прочее… Ислам, мой юный друг, это не просто другая религия… Это другое отношение…

— К жизни?

— И к смерти.

— Но ведь не триста тридцать три, товарищ майор, — настаивая на своем, возразил Аракчеев, тем не менее пряча принявшиеся неконтролируемо дрожать руки за спину. — Нас тоже готовили, обучали…

— Обучали, — утвердительно кивнув, ехидно усмехнулся Ермолов, как будто был на стороне моджахедов, а не российских вооруженых сил. — Ладно, поживем-посмотрим…

Неожиданно, девственную тишину раннего утра нарушил оглушительный взрыв.

— Твою… — едва успел выдохнуть Алексей Петрович, как взрыв повторился снова.

— Растяжки, товарищ майор… Около КПП где-то.

Выбежав из столовой вслед за Ермоловым, Алексей Андреевич едва не столкнулся с промчавшейся мимо тушей сержанта Грекова. Лицо Вадима все еще выглядело заспанным, со следами то ли подушки, то ли чего-то еще на коже, но глаза горели предвкушением боя. Старший лейтенант рванул следом за Грековым. В воздух взлетали сигнальные мины, наполняя утро иллюминацией салюта.

— Отбой, — с широкой самодовольной улыбкой на чумазом лице, закричал выскочивший навстречу сослуживцам часовой. — Все в порядке!

Он радостно махал руками, срываясь на громкий, по-детски беззаботный смех, и, казалось, сошел с ума. Обогнавший тяжеловесов-десантников Аракчеев подскочил к рядовому Горелову, схватил того за плечи и несколько раз крепко встряхнул, вопросительно заглядывая в казавшиеся обезумевшими глаза.

— Все в порядке, — снова повторил часовой. — Это коза, товарищ старший лейтенант… Дикая, дура!

— Коза? Какая к черту коза? — заглядывая через плечо Алексея Андреевича, прорычал сержант Греков.

— Коза, товарищ сержант, — продолжал Горелов. — Сидим…слышу шорох… Кричу, мол, стой, пароль четыре… В ответ тишина… И через секунду срабатывает растяжка… За ней вторая и третья… Ну, и сигнальные следом… Мы накануне только заминировали… Я очередь из калаша дал… В ответ тишина… Никакой стрельбы. Обождали минутку и пошли посмореть.

— Ты что? Придурок?! — снова прорычал Греков.

— Отставить, — рявкнул на него старший лейтенант Аракчеев, разозлившись больше на то, что Вадим по-прежнему не дооценивает старшего по званию, считая его «зеленым», нежели на то, что сержант прерывает рассказ часового. — Продолжай, Горелов.

— Ну, вот собственно и все, — продолжая улыбаться, ответил рядовой. — Подожли, а там клочья серой шерсти на кустах… Как снег… А под кустами куски мяса… Рога и копыта.

Он снова хихикнул, но поймав на себе строгий молчаливый взгляд насупившегося сержанта Грекова, откашлялся и подытожил:

— Коза…дикая… Сунулась, сорвала одну растяжку, затем, видать, испужалась взрыва, рванула и зацепила еще две… На последней и погибла… Шашлычок занятный выйдет! Разрешите, товарищ майор, мясо в кухню доставить?

Алексей Андреевич разжал онемевшие пальцы, все это время сжимающие плечи Горелова и косо оглянулся через плечо. Рядом с сержантом Грековым стоял Ермолов. Оба мужчин тихо давились смехом. Но Аракчеев почему-то усомнился в происхожении этой насмешки: то ли дикость истории, то ли нелепый вид комвзвода.

— Греков, — буркнул майор, разворачиваясь на пятках и удаляясь в сторону крепости. — Забери мясо и…смени часовых.

— Слушаюсь, Ваше высокоблагородие, — на сбившемся дыхании ответил сержант, проходя мимо застывшего на месте старшего лейтенанта. — Вот любезнейший Кондратий Казимирович порадуются… Знатный обед выйдет-с!

Глава IV

И, словно эхо, многократно в голове

Все повторялся крик, отчаянный крик друга,

И сердце холодом пустым обдала вьюга,

И мысль, что он ушел от нас навек, навек.