Перестройка моды

Потом появились аферисты-комсомольцы, у которых был театр моды «Спектр»; мы в него вступили, и нам даже выплачивали зарплату. Было забавно, это давало юридическую базу. Ирэн так и вовсе одно время работала на радио «Пионерская зорька» и этим же бодрым голосом объявляла начало авангардных шоу. Деятели из «Спектра» устроили несколько фестивалей, в том числе на ВДНХ и в Доме моды на Красной Пресне. В тот же период появились мастерские на Осипенко и образовалась группа художников из гариковских учеников «Художники в безвоздушном пространстве». Тогда же мы стали посещать еще не закрывшийся сквот на Фурманном переулке, где познакомились с «Чемпионами мира»; со мной были десять представительных девушек-художниц, еще с нами постоянно ходили Тюша с Очком.

Затем наступил 1988-й год. Гор стал сниматься в главной роли в замороченном питерском фильме «Посвящённый». Это совпало с периодом приездов и переездов музыкальных коллективов, в результате чего мы с девушками отпочковались от театра Камиля. Но продолжали выступать совместно. Была еще одна выставка в Манеже, в которой мы уже участвовали как Театр мод, где участвовали проверенные предыдущими выступлениями участники. Приехал известный американский продюсер; появились новые люди, и все оживились. Он запал на то, что мы делали. Мы стали встречаться, он захотел снять фильм. Перформанс уже был, но не было оригинального музыкального сопровождения, и вот как раз Макс Василенко и Саша Лугин, со своим украинским коллективом «Микрохирургия», стали заниматься именно этим вопросом.

В рекордные сроки, то есть как обычно, была записана музыка на студии «Оберманекенов». Но надо было как-то это перегонять, и мы зимой, чуть ли не ночью, на санках перли из дома мой катушечный многоканальный магнитофон. Но все успели и получилась супер экспериментальная музыка с наложением из детских голосов. Потом начались какие-то нездоровые амбиции, которые были свойственны тому времени; все перессорились, Саша с Максимом тоже разошлись. Многие себя странновато стали вести; поток событий как-то ослаб, и появились комсомольцы, которые стали сажать всех на какие-то контракты. Распалась «Микрохирургия», Максим потом оказался на телевидении.

М.Б. Насколько я понял, это как раз 88-89-е годы, когда перестроечная пресса наверстывала упущенное по поводу всплытия такого массива неофициальной деятельности, а на телевидении и киностудиях появились свои и сочувствующие люди, включая Константина Эрнста и Татьяну Диденко. В тот период, вплоть до почти середины девяностых, снимались документальные и телефильмы о бэкграунде культурной столицы. Макс появился не только в музыкальной передаче «Живьем с Максом», но и в смешной программе, которая имитировала художественные торги; в ней художники рассказывали о работах, а покупатели звонили в студию, чтобы их приобрести. В своем роде первый и последний опыт телеперформанса, хотя

Леша Беляев говорил о каком-то еще адском эксперименте, но уже на кабельном ТВ. Помимо телевидения андеграунд просочился и в кино.

К.Р. Да, тогда многие стали и сниматься, и снимать. Гор тоже ушел с головой в кино, а моя группа художников занервничала. И в этом момент появился незабываемый Ролан Антонович Быков со своим фондом. С ним судьба сводила меня еще на выступлениях в «Метелице» в восьмидесятые, где он нас увидел и запомнил, но помог он нам только в девяностые. У нас был показ на премьере фильма Гинзбурга «Нескучный сад» в Доме Кино, и Ролан Антонович сильно впечатлился нашей новой психоделической темой. Он тогда лично пришел за кулисы и сказал, что такого эффекта от столь минималистичного действия он еще не встречал. Эта встреча сыграла свою роль, когда гонимая «Свободная академия» пришла к нему для того, чтобы влиться в структуру его фонда.

М.Б. Стоп. Тут есть недопонимание. «Свободная академия» окончательно образовалась летом 1989-го года, как раз после выезда Камиля во Францию и уже после Конгресса футуристов. А помянутый показ и проблемы – это уже девяностые.