Перестройка моды

М.Б. В то время модельеры и перформансисты активно участвовали в съемках фильмов. Кроме «Рока» и «Диалогов», конечно, главным событием, где засветились новые художники и музыканты, был фильм «Асса».

К.Р. В фильме Соловьева «Асса» снималось множество московских авангардистов, но почему-то в фильм эти материалы не попали. Это очень странная ситуация. Гор снимался несколько раз, делая перформансы. Первые материалы каким-то образом засветились; съемки шли повторно, приезжал Шутов, но материалы эти не вошли. Было не понятно, зачем так много движений было проделано, если в итоге в фильм не попал даже Курехин.

М.Б. Какие еще свои коллекции ты помнишь?

К.Р. В период 1988-89-х годов у меня сложилась коллекция, в которой активно использовалось чудо советской промышленности – женские прокладки, их было не так уж просто достать в советских аптеках. Такой своеобразный жест, нацеленный на процесс трансформации интимного в публичное, что также является одним из аспектов моды. Ирен занималась подобными трансформациями, придавая неподходящим для одежды материалам новую архитектурную форму, и делала это в собственном футуристическом ключе. Что было отражено в самом названии созревшей к 1988-му году коллекции «Прикид на послезавтра». Получались люди-объекты, люди-конструкции, похожие на футуристических матрешек или декорации к дягилевским балетам; каждый объект имел свой концепт. Все это под названием «Арт-парад Асса» было продемонстрировано на премьере одноименного фильма. При этом зритель, далеко не пуганный и привлеченный через мощную рекламную компанию, откровенно офигевал от сопровождавших фильм выставки, концерта и показа. Не недоумевал, а именно офигевал. Петр Мамонов шокировал песнями, показ Ирен шокировал нарядами. Соловьев в итоге был вынужден ходить по фойе и распинаться по поводу выставленного перед гостями и прессой. Потом Ирен показывала эту коллекцию в Доме мод на Кузнецком. Но реакция советских функционеров от моды была если не крайне отрицательной, то выражалась в негативном холодном неприятии. Ведь это не одежда, чтоб ее критиковать в этой плоскости, а перформанс. И он воспринимался как элемент чуждой идеологии. И как издевательство над официальным представлением и устоявшимся пониманием моды. Подобная реакция прозвучала во время уже моего показа на молодежной выставке в Манеже, где была секция авангардной моды. Скандал произошел прямо на открытии. Мои выставленные под стеклом работы до такой степени возбудили воображение представителя советской модной индустрии, что с этой женщиной случилась истерика, и она с разбегу начала кидаться на застекленный объект, визжать, бить стекло. Стекло разбилось, вызвали милицию, и мне пришлось выслушивать недоуменные тексты дирекции по поводу того, что, мол, у нас такого еще не было!..

М.Б. Так это и есть хорошо, когда появляется то, чего не было.

К.Р. Да. Только после этого прецедента меня на официальные выставки больше не приглашали; но благодаря нашим с Гором усилиям и обильному вниманию со стороны масс-медиа и крепким неформальным связям, мы спокойно обходились без советских кураторов. Тогда вся неформальная артистическая среда дифференцировалась, частично легализовалась и стала за копейку продаваться. Период совместных движений подходил к концу. Неформалы стали формализовываться. Тут же появились какие-то аферисты из комсомольской среды. Потом начался активный период сотрудничества Гора и Камиля Чалаева. Который всегда был несколько таинственным персонажем, больше связанным с музыкой, чем с визуальными действиями.

Он сам был из музыкальной семьи и активно участвовал в московских «Ассах». Но еще в 86-м возник театр «ПОСТ», с которым начался совместный проект на несколько лет и в котором участвовала масса модной молодежи и музыканты, та же группа «Метро».

Идеологами театра «ПОСТ» были Камиль и Саша Фагот. Понеслась серия постановок на различных сценах, и как апогей, впервые в истории перформансов того периода, в театре им. Ермоловой было отведено репетиционное время! Около недели. То есть постановки прозвучали, и отношение изменилось. Камиль пробивал дорожки в интеллектуальную среду, и не смотря на скандалы, которые сопровождали выступления, спектакли были признаны уже на перестроечном пространстве. Ситуация в стране менялась; чиновники становились более напуганными и информированными о волнениях в неформальной арт-среде и при этом старались идти навстречу. Продолжался синтез различных направлений авангардного искусства на театральной сцене, при этом часто проявлялись почвеннические и этнические моменты в творчестве. Так был поставлен спектакль по «Хождению за три моря Афанасия Никитина». Потом уже подключились «Оберманекены», которые размещались в театре у Васильева; Герман Виноградов, Боря Юхананов, произошло дополнительное слияние тусовок под эгидой юханановского театра «Театра». Начался период экспериментов с кино и видео, а у нас стали получаться видеоперформансы.