Переспи со мной

Сектор G20, о котором говорил седовласый мужчина, – засекреченный объект за городом, расположенный в месте бывших бункеров, построенных на случай войны. Эти объекты были переделаны в высокотехнологичные лаборатории для исследования новейших видов оружия.

Узнать, где находятся эти лаборатории, непосвященному человеку было невозможно. В чаще леса нужно было пробраться через несколько систем охраны, и даже если получится, понять, что там, за огромным бетонным забором, просто нереально. Вход в лаборатории был странным: бронированные двери прямо в холме, которые ведут, казалось, в никуда. На самом деле это были лифты, которые опускали людей и оборудование под землю. Несколько лифтов были такого огромного размера, что в них спокойно помещался грузовой транспорт. Огромная разветвленная сеть под землей жила своей жизнью, как муравейник. Часть персонала работала вахтовым методом, часть – привозили и увозили специальные машины каждый день.

Под тестирование оружия Форстена была отдана небольшая часть лабораторий. Поскольку в этой части давно ничего не делали, ремонт и подготовку проводили под конкретный проект. Для тестирования строились обшитые свинцом боксы и высокотехнологичный пункт управления.

Майкл Форстен, приезжавший лично проконтролировать модернизацию лаборатории, был всегда очень категоричен и суров. Он был уверен, что с теми, кто занимается непосредственно стройкой и модернизацией, можно разговаривать только матом, на повышенных тонах и как с людьми третьего сорта. Иначе – никакого толка от них не будет.

Майкл понимал, что этот проект – дело всей его жизни. Здесь нельзя было «накосячить». Здесь все должно быть идеально.

Идея была стара как мир – найти способ управления массами. И этот способ – программирование поведения. Это позволит прекращать или развязывать волнения, войны и бунты в любой момент, в любом месте и в любое время. Не нужно раскачивать народ и проводить многолетнюю пропаганду. Просто «включил кнопку», и вот огромная толпа марионеток пляшет под твою дудку. Причем Форстен хотел изобрести не просто что-то, что вызывает агрессию или, наоборот, притупляет ее. Нет, ему нужно было многофункциональное средство, с помощью которого можно было управлять всем спектром эмоций, иметь возможность играть людьми, как в компьютерных играх. Правда же – мечта?!

Он работал над этим уже пару лет. Открытие его команды – чертовых злых гениев – позволило Форстену ощутить себя владыкой мира. Ради реализации своего проекта он готов был на все.

* * *

Вы когда-нибудь смотрели в небо, стоя под падающими снежинками? Это невероятное состояние. Ты стоишь, недвижим, а там – огромная необъятная высь бездонного серого свода и эти медленно падающие частички неба. Когда смотришь на них снизу вверх, не видя больше ничего вокруг, вдруг осознаешь, какая ты мизерная частичка этом огромном мире. Мегги, стоя у подъезда своего дома, закинув голову, вглядывалась в небо. Снежинки падали на лицо и тут же таяли, оставляя мелкую россыпь бриллиантов на бледной коже. Улыбнувшись, Мегги решительно спустилась со ступенек. Обычно в это время она уже бегает, но сегодня день особенный. Твердо решив внутри себя, что ей нужно отправиться в уединение на остров, она все же решила разобраться с не дающим покоя вопросом этого проекта, в котором они со Стивом участвовали.

Конечно же, это не ее дело, и не совать бы ей туда свой нос совсем. Но это съедающее изнутри чувство справедливости тянуло Мегги на подвиги.

В мыслях о мире и о злодеях Мегги пришла к пирсу. Было как раз время ее пробежки. Как и всегда, пирс был практически пуст. На одной лавочке сидела пожилая пара, кормящая птиц, а на краю пирса стоял молодой человек. Ветер трепал его немного волнистые черные волосы. В замерзших руках – сигарета. Ох, запах дыма этих сигарет Мегги очень хорошо знала.

Каждую субботу, именно в это время, он там. Стоял, курил и смотрел вдаль. Она наблюдала за ним уже полгода. Первый раз, несколько месяцев назад, во время пробежки, она остановилась передохнуть в этом самом месте.

Отдышавшись, Мегги подняла голову и увидела его. Молодой человек смотрел вдаль, улыбаясь, курил сигарету и был поглощен своими мыслями. Мегги наблюдала за ним с полминуты, боясь, что он заметит ее взгляд. Чем-то он сразу ее задел. Было в нем нечто такое, чего не встретишь в современных молодых мужчинах. Мегги сразу решила, что он – такой же чокнутый интроверт, как и она, весь в себе. В следующую субботу она нарочно прибежала на пирс к этому же времени и опять встретила его. Ровно в 7.30 утра он стоял на пирсе. Курил одни и те же сигареты. Смотрел вдаль. Иногда – улыбался, иногда лицо выражало такую загрузку, что, казалось, все беды мира были в этой голове.

За эти полгода Мегги прибегала раньше, убегала позже и успела выяснить, что он работает в госпитале, неподалеку от пирса. Но никогда она не решалась подойти. Он был как вожделенная кукла в витрине большого магазина – ты подходишь к ней, любуешься, рассматриваешь, метаешь о ней, представляешь, как она – твоя и как хорошо было бы с ней, и… уходишь.