Переспать с идиотом

Это и вправду была весна. На улице было тепло. Через переулок виден был парк, и парк позвал Егора. Листьев на деревьях еще не было. Парк встретил Егора грязными пустыми, поломанными кое-где ветками, прошлогодней листвой под ногами, черными целлофановыми пакетами. Но по полянам, несмотря на раннюю весну, уже расположилась публика с мангалами и шампурами. И, проходя мимо, Егор углублялся все дальше в парк. И теперь навстречу катилась девочка, белые ролики на ногах и пушистые синие наушники на голове. Она улыбалась Егору неровными щербатыми зубами. «Вот я и говорю», – говорила ее бабушка своей подруге с высоким ортопедическим воротником, с которой она шла под руку вслед за девочкой по аллее. И подруга, поворачиваясь вместе с головой в высоком воротнике, указывала на одно далекое место, где уже зеленела трава, и говорила: «Потому что теплоцентраль». А из-за деревьев уже открывались пруды.

Лед был еще грязный, свинцовый, но по краям уже отступающий, сахарный. В легком кресле на самой середине первого пруда одиноко сидел рыбак. Он словно читал какую-то книгу, как будто бы рыбе, которая ждала его чтения с открытыми глазами вблизи дна и ожидала невидимо его слов через раскрытую полынью. А вдоль берега на Егора уже наплывал таджик в белой шапочке, а за ним два старика. Дальше, как на картине, открывался второй пруд. «Если бы я был Ельцин», – сказал один из стариков, проходя мимо Егора и многозначительно взглядывая на него.

В протоке между прудами льда уже не оказалось, и быстрыми струями бежала, как причесанная, вода. На протоке, стояли другие рыбаки.

Егор поднялся на мостик, оставляя рыбаков внизу. Спустившись на другую сторону, он пошел дальше. И через черную решетку забора ему навстречу уже лез какой-то мертвый куст с маленькими бубенчиками прошлогодних засохших цветов, словно бы именно Егор мог совершить чудо и оживить его. Егор догадался, что это куст сирени, и бубенчики-скорлупки совсем не бывшие лепестки, а, наверное, какая-то другая, засохшая, кожица, из которой лепестки когда-то появлялись. Он только попробовал потрогать их, как за забором, в глубине, привстал со сломанного стула крутомордый вахтер и прикрикнул на Егора, чтобы размять горло, потому что ему было, наверное, скучно, а уже была весна, тепло, и хотелось пива и двигаться. Но Егор уже проходил мимо виллы все дальше и дальше, через парк, на другую шумную улицу, где уже раздавался треск мотоциклов, словно бы мотоциклисты проснулись внезапно от зимы, как шмели и мухи, и теперь их мотоциклы весело тарахтели, а их девчонки, усевшись сзади на высоких пассажирских сиденьях, гордо шныряли глазками по сторонам. И Егор весело подумал, что, наверное, их везут на квартиры, а, может быть, на квартиры и ближе к вечеру, а пока просто катают, чтобы внизу у мотоциклистов сладко сосало чувство опасности и что, чем быстрее полетят мотоциклы, тем, конечно же, слаще будет сосать. Глядя на девчонок, он и решился позвонить аспиранту и через фразы затеянного как бы ни о чем разговора незаметно проникнуть, пробраться к той женщине.

4