Пересмешник

Я какое-то время рассматривал серебристо-рыжую лисью морду, острые зубы, большие уши и алые глаза чистокровного лучэра. Дядю называют Лисом не только за его хитрость, мудрость и изворотливость. Его Облик – лис, и он пребывает в нем большую часть своей сознательной жизни. Лично я с трудом вспомню, как он выглядит на самом деле. За всю жизнь в «костюме» лучэра я видел его от силы раз пять.

Меня нисколько не смущало разговаривать с большим лисом, облаченным в человеческую одежду и курящим трубку, но отец рассказывал, что многие чувствовали себя неловко, словно с ними вдруг заговорил рояль или же сгоревшая душа.

– Много чего случилось. И я пришел просить твоей помощи.

Он прикрыл глаза. Затем, помолчав, снова поднял веки:

– Долго же ты шел ко мне. Я слышал, что ты влез в очередные неприятности, и тебя обвиняли в убийстве скваген-жольцской мрази… как его там… Грея. Хорошо, что на этот раз эр’Хазеппа придержал своих тупоумных работничков. Налить тебе виски?

– Благодарю, не сегодня.

Он мелко рассмеялся, потер руки:

– Ты сильно изменился. Наверное, многие говорят об этом теперь?

– Да, – я, зная его характер, ждал, когда он сам заговорит о том, что меня привело сюда.

– И неудивительно. Стал выдержаннее Жестче. Ты прошлый никогда бы не довел никакого дела до конца и уж, тем более, не нашел бы пророка, которого обыскались и синие, и серые, и алые.

Мне оставалось лишь в который раз подивиться его осведомленности. Пусть дядюшка давно уже не глава Палаты Семи, но с его мнением до сих пор еще считаются в определенных кругах и не гнушаются делиться интересными новостями.

– С тобой пришла юная леди. Представишь меня ей?

– Она низшая, – я сразу расставил точки, чтобы исключить возможное непонимание и не слишком благожелательное отношение.

– Меня подобной характеристикой давно уже не удивишь.

Я пригласил Бэсс войти, представил их друг другу. Рыжеволосая не показала вида, что удивлена необычной внешностью моего родича. Тот встал, подошел к ней, и мне показалось, что он хочет взять ее за подбородок, чтобы лучше рассмотреть лицо.

Бэсс сделала шаг назад и посмотрела на Лиса с плохо скрываемым вызовом. Тот усмехнулся и с каким-то странным выражением сказал:

– Кто бы мог подумать, что память крови настолько сильна, девочка. Крадущая детей – твоя мать?

– Да.

– Так я и подозревал. Присаживайся в свободное кресло. Налить тебе что-нибудь выпить? Тиль! Не подходи к окну!

Старик всегда очень нервничает, когда я начинаю проявлять излишнее любопытство. Он считает, что стоит мне высунуть нос в окно, так меня сразу же сцапает если не Всеединый, то какая-нибудь сгоревшая душа.

Хотя на пустой круглой площади, окруженной домами с забитыми окнами и заколоченными дверями, никогда никого нет, и всегда царит ночь.

– Там появился обелиск, – озадаченно сказал я.

– Он уже лет десять, как поставлен, – проворчал Старый Лис.

– Кем поставлен?

– Не имею ни малейшего понятия. Хотите выпить, юная леди?

– Нет. Спасибо. С вашего позволения я подожду Тиля в приемной.

– Как вам угодно, – его нисколько не удивил ее отказ. – Было приятно увидеть вас, юная леди.

Она сухо попрощалась и вышла, плотно притворив за собой дверь.

– Скромная девушка, несмотря на то, что низшая, – сказал дядя, хотя я видел по глазам, что его мысли сейчас блуждают очень далеко отсюда. – Кто она тебе, Тиль?

– Хороший друг.

– Друг… – он посмаковал это слово и начал чистить трубку. – Хорошо. Пусть так и остается. Дружба с низшей это не так уж и плохо. Впрочем, я отвлекся от главного. Рассказывай.

Мне потребовалось больше часа, чтобы он узнал историю, начавшуюся с момента «Девятого скорого». Он сидел с закрытыми глазами, словно спал, но его выдавали лисьи уши, ловившие каждое мое слово.

Когда я завершил рассказ, за распахнутым окном все также властвовала бесконечная ночь.

– Начнем с самого элементарного, – не открывая глаз, протянул дядюшка и усмехнулся:

– Если все затеяно ради той девчонки, которая так вскружила тебе голову, то… тебе следует ждать, а не нестись вперед сломя голову. Раз ты ей нужен – она придет.

– Все гораздо сложнее, – раздельно произнес я. – За эти недели многое изменилось. Эрин оказалась лишь маленьким звеном в этой истории. Она связана с Носящими красные колпаки, те с пророком, а пророк с Ночным Мясником. Убит мой друг, и я хочу докопаться до истины.

– В одиночку? – он презрительно клацнул зубами. – Ты вообще считаешь разумным утаивать важную информацию от Скваген-жольца?

– В тебе говорит чэр, долго работавший на правительство.

– Я и был этим правительством! И знаю, о чем говорю.

– Представь себе, шесть недавних лет заставили меня относиться к Скваген-жольцу гораздо в более пренебрежительном ключе, чем раньше.

– Среди них есть нормальные и честные сотрудники.

– Охотно верю. Но, к сожалению, мне они как-то не попадались. Впрочем, ты прав, – не стал спорить я. – Поговорю с кем-нибудь из жандармов. Как только уйду от тебя. Обещаю.