Перешагни бездну

Но вот когда простаком, если не дураком, его почитает, оказывается, острый на слово и решительный на поступки Пир Карам-шах, это уже никуда не годится. Формально в служебной иерархии вождь вождей находился в подчиненном Англо-Индийскому департаменту положении. И поэтому мистер Эбенезер в обращении с ним старался всегда выставлять себя в лучшем свете. Ничего из этого, как правило, не получалось. Ужасно неприятно для самолюбия, когда подчиненный открыто тебе же преподает прописные истины. Как все тщеславные люди, мистер Эбенезер страшно боялся, что его тщеславие будет обнаружено.

Прежде всего Пир Карам-шах «выставил» его из кресла. — «Вышвырнул», — подумал мистер Эбенезер, — и как был в пышном, вобравшем в себя пыль дорог, пестром халате, перехваченном во многих местах портупеями с патронташами, так и развалился за письменным столом. Он «испепелил» мистера Эбенезера «змеиным взглядом» своих оловянных глаз, вполне в духе тривиальной мелодрамы.

Пир Карам-шах начал:

— Внесем ясность! Зачем понадобилось вытребовать из Дакки генерала?

— Телеграмму послала… она.

— Черт! Дела скверны, когда начинает командовать баба.

Разговор принял странный характер. С одной стороны, речь шла о весьма прозаических, чисто деловых вопросах, о цифровых выкладках, экономических данных, нефтяных запасах, золотых и прочих месторождениях Средней Азии. С другой — все эти вопросы облекались в фантастическую форму восточных сказок: тут имелась всяческая экзотика — шахские троны, междоусобицы племен, дворцовые интриги, визири и евнухи, переодетые дервишами короли и дервиши-нищие, восседающие на царских тронах. Говорилось о многом из того, что Англо-Индийским департаментом держалось в тайне. Английский налогоплательщик не понимает таких дел, да ему и не полагается их понимать.

Пир Карам-шах тут же дал бесцеремонно понять, что он не ставит мистера Эбенезера выше рядового британского обывателя и лишь вежливость заставляет разъяснять ему вопросы высокой политики.

— Так вот, достоуважаемый сэр, есть много аспектов событий, происходящих здесь, в самых недрах Азии. И один из этих аспектов — наши северные соседи. Они вопят, что Британия одела границы Индии в железо, превратила территорию Северо-Западных провинций в арену ненависти и вражды к России. Большевистская печать снова шумит о Лоуренсе. Он и квалифицированный специалист по восстаниям, и зловещая фигура, олицетворяющая провокацию, шпионаж, подкуп. Он, видите ли, и первопричина напряженной обстановки в Бадахшане.

Кто внимательно прислушался бы к словам Пир Карам-шаха, невольно обнаружил бы недовольные нотки в его голосе. Побарабанив пальцами по бювару, вождь вождей продолжал:

— В газетах Индии должно появиться опровержение большевистских выдумок.

Теряясь под инквизиторским взглядом светлых глаз, мистер Эбенезер сказал:

— Продиктуйте. Я застенографирую.

— Придумайте текст сами. Ваш бюрократический стиль сразит и Фому неверующего. Лучше даже не опровержение. А самую что ни на есть наивную информацию. Примерно: столь выдающаяся личность, как Лоуренс, герой Аравии, чего полезет в междоусобицы дикарских племен и станет таскать каштаны из огня для всяких ханов, эмиров. Побольше туману. Да еще не забудьте там о британском добродушии, миролюбии.

Он перебирал бумажки на столе.

— И если есть еще воинственные британцы, как говорил когда-то Дюран, затевающие войны из тщеславия, или желания заслужить награды, или из пустой жажды завоевания, или, наконец, из амбиции, то пусть знают — полковник Лоуренс стоит выше всяких страстишек, что он и доказал в свое время, отказавшись от почестей и наград за свои великие аравийские дела.

Мистер Эбенезер мог поклясться, что последние слова Пир Карам-шах произнес весьма напыщенно. В устах азиата, какого из себя разыгрывал Пир Карам-шах, подобные славословия в адрес английского полковника звучали очень выразительно.

И мистер Эбенезер смолчал, не без тревоги ожидая, что скажет Пир Карам-шах о «втором аспекте вопроса». Очевидно, речь пойдет о некоем важном средстве, всегда и везде успешно применявшемся Лоуренсом и ему подобными в Азии и Африке. Сколачивая фронт арабов против турок, тот же Лоуренс выплачивал шерифу Мекки эмиру Геджаса Хусейну сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов в месяц. После захвата арабами Акабы сумма повысилась до двухсот тысяч, а к 1918 году до двухсот двадцати пяти тысяч. Мистер Эбенезер Гипп начинал служебную карьеру счетоводом Англо-Персидской нефтяной компании в Абадане, и фунты стерлингов производили на него впечатление более сильное, нежели возвышенные рассуждения о благородной цивилизаторской миссии Британии на Востоке.

И нюх мистера Эбенезера не обманул его — речь пошла о золоте.

— Вы знаете, — сказал Пир Карам-шах, — Алимхан прислал окончательный ответ.

— Да, Сахиб Джелял уже вручил сегодня утром мне идиотское письмо.

— Я и знал, что эмир и Бухарский центр не пожелают дать Ибрагимбеку ни рупии. Мне пришлось самому снестись с Лондоном. Вы должны получить указание на сей счет.