Переселение душ

Он видел ее тогда только дважды, вечером и утром, а затем предоставил распоряжаться судьбе — и упустил ее. И вот судьба, словно в насмешку, даровала ему еще один шанс — эту запоздалую встречу теперь, когда она стала женой жалкого человечка с красным носом и плаксивым голосом, когда она явно была несчастна.

Словно бросая вызов насмешнице судьбе, он все же пошел в гостиную, сел за рояль и заиграл ту же мелодию, что и десять лет назад. Он не сомневался в том, что музыка снова приведет ее к нему. И не ошибся.

Селия помедлила в проеме двери и направилась к нему с улыбкой на лице и полным самообладанием.

— Я не знала, что вы тоже остановились в этой гостинице, — сказала она и затем быстро добавила: Вы меня помните?

— Да, Селия, — ответил он, пожав ей руку. — Я помню вас очень хорошо. Я увидел вас вчера, когда вы выходили из ресторана, и сразу же узнал. Помните ли вы… — И его руки на фортепьяно повторили музыкальную фразу.

— Конечно, помню. Но я теперь больше не Селия. Я — миссис Оуэн.

— Нет уж, — рассмеялся Хейнес. — Если вам дают христианское имя, оно остается при вас и в детстве, и в замужестве. Я буду называть вас Селией.

— Пожалуйста, если вам нравится.

— Расскажите о себе.

— А что рассказывать? Я не сделала ничего особенного. Вышла замуж, когда исполнилось восемнадцать. И с тех пор не живу, а существую. А вы, наоборот, сделали блестящую…

— У вас есть дети, Селия? — внезапно спросил он.

Она покачала головой.

— Возможно, это к лучшему, — невесело добавила она. — Не думаю, чтобы мой муж хотел иметь детей. Он — археолог. Вот почему мы здесь. А сейчас он снимает копии с мемориальных досок в соборе. У него огромная коллекция, все разложено по полочкам.

— Кошмарный ужас, — сказал Хейнес.

Впервые за время разговора она рассмеялась.

— Вы все еще смеетесь, — заметил он.

— Не слишком часто. Но я догадываюсь о том, что вы имеете в виду. Я вела себя тогда отвратительно. Помню, вы что-то говорили про кота, а я подслушала. Вы были незнакомым мне человеком и говорили не со мной, а с официантом. Конечно, я не имела права смеяться. Не знаю почему, но в детстве, когда говорили о кошках, мне становилось смешно. Но, по-моему, кошки не смешнее всего прочего. Правда?

— Да… нет… я не знаю. Вы счастливы, Селия?

— Я знала, что вы спросите об этом.

— И как вы мне ответите?

— Разумеется, счастлива. Я совершенно счастлива.

Она сказала, что ей нужно идти, потому что Гарри непременно спросит ее, где она была По голосу ее Морис понял: она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться. Он позволил ей уйти.

На следующее утро за завтраком Морис Хейнес, решив поближе познакомиться с мужем Селии, представился Генри Оуэну. Селия была еще наверху, у себя в номере.

Мистер Оуэн вел себя вполне светски и сыпал комплиментами. Селия рассказывала ему о Хейнесе, и он рад познакомиться с таким выдающимся художником.

— Это вы нарисовали портрет моей жены в детстве и подарили ей?

— Да, я.

— Я глупо поступил с ним. Вскоре после нашей свадьбы мой приятель предложил мне за него пять фунтов, и я его продал.

— Я вас понимаю. Вашей жене это не понравилось?

— Она очень рассердилась. Но дело не в этом. Если бы я знал тогда, что вы пойдете в гору, я бы никогда не продал тот эскиз, во всяком случае за пять фунтов. Сколько бы он теперь мог стоить?

— Не знаю, — сказал Хейнес. — Зависит от желания и возможностей покупателя.

В ходе беседы Хейнес много узнал о мистере Оуэне, джентльмене отнюдь не молчаливом. Оуэн объяснил, например, что нос у него красный вовсе не из-за склонности к спиртному, а из-за плохого пищеварения. Он рассказывал об этом с видом человека, обиженного судьбой и людьми. Рассказывая, он пустился в такие подробности, связанные с расстройством желудка, что Хейнес поспешил сменить тему разговора.

— Скажите, как вы относитесь к тому, чтобы проехаться в моем автомобиле по окрестностям? — спросил он. — Вместе с миссис Оуэн, конечно. Утро чудное, и я ничем не занят. Я бы с удовольствием свозил вас куда-нибудь.

— Благодарю вас, но я сегодня очень занят. В соборе у меня много работы. Лучше возьмите мою жену.

— Хорошо, я так и сделаю. Но согласится ли она поехать без вас?

— Надеюсь. Она спустится в гостиную. У нее дурная привычка бодрствовать по ночам, а днем спать. Очень глупо. Прогулка на автомобиле ей не повредит.

…Через час Хейнес с Селией выехали из города.

— Куда мы поедем? — спросил он.

— На край света, — сказала она легкомысленно. И рассмеялась. У нее было удивительно прекрасное настроение.

Проехав милю, он остановил машину, потому что она попросила нарвать букет диких роз. Вернувшись, он протянул ей цветы и тихо спросил:

— Зачем нам притворяться? Вы ведь прекрасно знаете, что я люблю вас.

— Да, я это знаю.

— А вы любите меня?

Она молча кивнула.

— Вы не вернетесь ведь к нему? Уедете со мной?

— Поеду, — прошептала она. — С тобой хоть на край света.

К вечеру она внезапно и окончательно передумала.