Пересечение (СИ)

Андрей стоящий неподвижно разом подскочил к ней. Мари вскрикнула и выронила кувшин, чувствуя как вода облила ноги, а Андрей сжал её в плотное кольцо и она чувствовала его дыхание на шее смешанное с запахом бренди. Привыкшая к его странному и порой не поддающееся уму поведение, не удивило её, а наоборот и она была готова закричать, зная что рядом людская и на помощь ей прибегут крепостные.

- Отпустите, иначе я буду кричать, - прошипела Мари.

- Нет, Мари, побудь со мной. Подари мне немного тепла, - жалостливо и так непохоже на него шептал он.

- Вы сошли с ума? Я не одеяло, чтобы греть вас, - отрезала она, когда тот ослабил хватку.

- Ты могла бы побыть со мной хоть немного. Хочешь я отменю эту проклятую свадьбу? – Он стоял перед ней безвольно опустив руки.

- Что? – Не поверила она своим ушам, полагая что это очередная игра.

- Отменю этот чёртов брак, пошлю подальше этого старика, - распалялся Андрей, точно не в себе.

Под конец он и вовсе подошёл к стене и скатился спиной без сил на пол, чем вызвал ещё сильнее опасение. Ей казалось князь сошёл с ума, он был не похож на того своенравного, гордого барина, унижавшего её всякий раз, а теперь он был похож на побитого кота, который просит спасения. Некоторое время Марьяна смотрела на он опустил голову на грудь и просто сидел неподвижно, отчего ей стало не по себе, она не знала как поступить, но все же решила помочь ему.

- Вам плохо? Я позову кого-то из слуг, - девушка уже хотела уйти, но он остановил её.

- Умоляю, - он протянул ей навстречу руку и жалостливо смотрел потухшими глазами.

Мари все же осторожно подошла, тогда он потянулся стоя на коленях, взял её руку, принялся жадно целовать, а она не знала бежать или кричать. Горячие губы покрывало её ладонь, тыльную сторону, каждый палец, запястье, ей казалось ещё немного и он проглотит её, точно голодный пёс. С негодованием смотрела на него девушка, его прикосновения были ей неприятны и она скривив лицо, наблюдала за ним сверху.

- Я пошлю к черту этого старика, - повторял он, крепко удерживая запястье Марьяны. – Только останься со мной… Он не достоин тебя! Он жалкий старик…

- Мне ничего не нужно, - она дернула руку, оставив его в недоумении. – Я выйду за графа Оранского. Кем вы себя считаете? Богом, чтобы распоряжаться жизнями и судьбами? Вы напились до безумства, несёте вздор, а я должна это слушать. Уходите! Дождитесь пары дней и я навсегда оставлю вас.

- Нет, - он с трудом поднялся на ноги опираясь на стену. – Не оставляй меня! Ты нужна мне…

- Уходите! - Она распахнула створки, указав ему на выход.

Андрей опустив взлохмаченную голову и поплёлся к двери, внутри него горело неутолённое желание, а ноги отказывались слушаться. Уже оказавшись на пороге, он обернулся и посмотрел на Марьяну, которая отвернулись ждала когда тот её покинет. Её рыжие волосы красиво лежали на плечах, она казалось ему самым прекрасным существом, которое он когда либо видел в жизни, в ней было всё – загадочность, красота, гордость и послушность. Теперича он знал – она потеряна, хотя никогда не была его, только призрачное желание подчинить её, всегда преследовало его, оттого все больнее осознавать, что вскорости она исчезнет безвозвратно.

Он делал шаг за шагом и вскоре услышал как захлопнулись створки, как щёлкнула затворка, а ему хотелось умереть прямо сейчас, ведь чувство одиночества, сильнее его удручало. «Дурак, - повторял он без конца, пока дошёл до гостиной и не рухнул на канапе, - слабак, трус.» Андрей ругал себя последними словами, вспоминая как своими выходками отдалял Марьяну от себя. Но она любила другого, оправдывал он себя, не смотрела на меня, прогоняла, стоило только приблизится к ней. Он по-настоящему завидовал Алексею, ведь он не смотря на положение, мог быть с ней и от мыслей, что тот имел возможность прикасаться и она позволяла, сжимал кулаки, стискивал зубы до боли кусал губы.

Он хотел выпить ещё, хотел напиться до беспамятства, дабы не думать о ней, не испытывать убивающею его ревность, хотел осушить все что видит. С трудом поднявшись, Андрей налил из графина остатки коньяка, их было ровно на четверть бокала и стоя в несколько глоткой осушил его. Смотря в него, он видел свою душу, такую же не нужную никому, бесполезную, пустую и душа болела, горела, обжигала. Не выдержав напряжения он швырнул бокал в стену, наблюдая как он треснул на части и рассыпаясь со звоном оказался на полу.