- Видимо этого не приказывала твоя хозяйка, - отозвался князь. – Ты же пёс и должен выполнять все приказы.
- Слушай, князёк, ты мне уже поперёк горла, - остановившись и смирив Протасова взглядом парировал Карл Филиппович, - и лучше не нарывайся иначе пожалеешь.
- Угрозы от слуги?- Вскинул тот брови.
На это немец сузил глаза и полоснул чёрным взглядом, в котором читалась угроза. Андрей только криво усмехнулся, а затем опередив управляющего зашёл в библиотеку.
Следом подоспела Марьяна и в дверях кивнула управляющему, поблагодарив его всё. Когда она вошла, князь стоял напротив портрета Николая Платоновича и смотрел на него с неприязнью и усмешкой. Мари прикрыла створку и вздохнула, ей стало грустно, впрочем как и всегда, когда она вспоминала об умершем отце.
- Этот старик оказался хитрее чем можно было подумать, - Андрей перевёл взгляд на стоящую рядом девушку.
- К чему это вы? – Вскинув голову Мари прошла к окну, наблюдая как сгущаются сумерки.
- Кто бы мог подумать, что он так богат, - продолжал князь. - Припоминаю, что он некогда знал мою мать и даже бывал у нас, но я и подумать не мог.
- А что бы изменилось ежели бы вы знали? Вы бы продолжали нагружать меня работой? Заставляли приносить вам чай? – Злорадствовала Марьяна.
- А почему бы и нет? – Засмеялся Андрей.
- Вы находите это смешным? Хотя не отвечайте, итак все понятно, - ухмыльнулась она. – Я не намерена слушать сей вздор! Чего вы хотите?
Он пристально на неё посмотрел, точно хотел проникнуть в самую душу, заглянуть в самые потаённые уголки и лучше понять ее. Мари выдерживала взгляд, упорно смотря в синие глаза, казавшиеся в полутени чёрными.
- Не играй со мной, - глухо произнес он. – Не нужно этого.
- Ежели вы хотели сказать это, то ….
Она едва указала ему на дверь, а он бросился к ней – схватив в плотное кольцо и когда нашёл губы, то жадно впился в них. От неожиданности его действий, Мари пошатнулась и едва не потеряла равновесие, а Андрей сильнее держал её. Ему хотелось испить её до дна, узнать полностью, но она так близко и так далеко, он чувствовал свою принадлежность ей, знал что стремится всем телом и душой к ней. Оставалось мириться с необъяснимой страстью, пытаться обуздать вождение и держаться стойко, дабы он не имел на нее прав. Они так далеко друг от друга, их слишком многое разделяет, но эта близость – мимолетная и яркая сжигали его, выпуская наружу внутреннего зверя.
Он принялся покрывать поцелуями её лицо, шею – они пахли ванилью, сладкими цветами и его нос проходил по коже бороздками, желая запомнить её и насладиться ей. Марьяна же на удивление себе, отозвалась на его дикие поцелуи вперемешку с объятиями, она чувствовала его руки на спине, шее, они буквально заставил её выгибаться в струну, покориться этой страсти. Она хотела, пыталась оттолкнуть его, но слабость в руках и то что она у самой стены не позволяющей отойти – играли против неё.
- Мари, - шептал он ей на ухо, а его рука гуляла по её спине. – Я хотел сказать, что постоянно думаю о тебе.
Когда он с силой смял платье на её бедре, она дернулась в его руках, точно птичка, рвущаяся из липкой паутины. Андрей нехотя отпустил её, понимая что хочет невозможного, а Мари отскочила в сторону портрета и хватая воздух влажными и распухшими от поцелуев губами, сурово бросила взгляд на него.
- Уходите, Андрей Петрович, - она принялась поправлять наскоро растрепанные волосы.
- Всё что я сказал правда, - едва успокоив дыхание сказал он.
- Это ничего не меняет, - тихо произнесла она.
- Я хотел, чтобы ты это знала, - смотря в сторону произнёс он глухо.
- Карл Филиппович вас проводит, - отозвалась Марьяна.
Она хлопнула створкой, а вскоре подоспел управляющий и приказал уходить. Андрей погруженный в себя беспрекословно направился к выходу. Он думал, как нелепо и глупо собираться идти под венец с одной, трепетно желая другую. Усевшись в седло, он рассуждал о том, что невозможно запретить себе думать о той, кто возможно осуждает, презирает и никогда не почувствует тоже что и он. Пугаясь своих мыслей и ее власти над собой, он до боли кусал губы, которые несколько минут назад обладали её устами.
Мари же оказавшись в стенах спальни, тихо и несмело подошла к зеркалу, принялась рассматривать свое отражение. В глазах она заметила некий огонёк, он задорно мерцал, точно самая яркая звезда, его она никогда не замечала, но теперича знала кто способствовал тому. Ей стало страшно, внутри что-то дрожало, что-то беспокоило, она вновь переживала те ощущения когда оказалась рядом с Протасовым. «Я хотел сказать, что постоянно думаю о тебе, - слышались в ушах.» Тогда она резко отвернулась лишь бы не видеть счастливых глаз, только бы не наблюдать распухших от поцелуев губ. «Отец,- прошептала она, - помогите, спасите меня, я не могу и не хочу знать этого.»