Пересдать и выжить. Гордыныч

Мне казалось, что я готов провести так всю свою жизнь. Нет… я ХОТЕЛ провести так всю жизнь. Вот только говорить об этом не выходило. Из-за суховатости и сдержанности характера я не представлял, как романтично донести до Элы свои мысли и планы. Над этим еще предстояло поработать. Пылкие признания, серенады под окнами и прочие восторженные атрибуты влюбленного – не про меня, но я старался учиться быть мягче, сдержанней, деликатней.

Мне хотелось радовать Элу. Потому я покупал подарки и сладости. Букетики, брошки, красивые ленты. Она принимала это все, краснея и целуя меня в щеку. Мне же хотелось вновь повернуться и поймать губами ее губы.

Но я сдерживался. Отчасти потому, что для страстных отношений еще не пришло время. Отчасти из-за того, что было в этих первых шагах сближения что-то по хрустальному трогательное и чистое. Такое нельзя торопить, нужно наслаждаться, смакуя каждый момент.

На эту неделю я словно выпал из жизни, но пришедшее из северной академии письмо напомнило о реальности. А она гласила, что я многое решил за Элу и ее семью. Пришло время согласовать мои планы с ними.

Потому ровно в четырнадцать часов я стоял на пороге лавки мистера Винира. В костюме, начищенных до блеска туфлях и даже с кожаным портфелем, в котором лежали бумаги на подпись.

– Добрый день, – встретил меня отец Элы, с удивлением осматривая с головы до ног и, кажется, проникаясь серьезностью сегодняшней встречи. – Проходи… те, профессор, моя супруга уже ожидает нас в гостиной.

Я проследовал за ним: собранный и серьезный. Не представляя, какой реакции могу ожидать в ответ на свои действия. Но, стоило встретиться с миссис Винир, как улыбка сама появилась на губах. Эла невероятно походила на мать, и я не мог противиться очарованию этих удивительных женщин.

– Дорогой Даниэль, я рада вас приветствовать! – Линиара Винир тотчас окружила меня заботой.

Я и глазом не успел моргнуть, а она уже усадила меня в кресло, налила чай и даже развлекла непринужденной беседой о погоде. Отец Элы практически не участвовал в разговоре и, когда в нем образовалась небольшая пауза, хмуро громыхнул:

– Ну все! К делу-то переходи профессор. А то можно до бесконечности облака обсуждать и урожай яблок.

– Дорогой… – с легким осуждением протянула мама Элы.

– Что «дорогой»? Я во всех этих аристократических словесных танцах не понимаю и разбираться не планирую, – припечатал Гарт Винир. – Зато я понимаю, что этот парень не так давно начал за Элькой ухаживать и, очевидно, не просто так явился с портфелем. Так что ближе к делу!

– Вы совершенно правы, мистер Винир, – кивнул я. – Я пришел не только потому, что мне нравится ваша прекрасная дочь. Об этом тоже стоит поговорить, но позже. А это дело… – Я показал на документы. – Не терпит отлагательств. Как вы помните, у Элы невероятный стихийный потенциал…

– Так вы вроде как этот вопрос уже решили, – прервал меня Гарт Винир. – Эла обретет контроль над силами, и все. Для этого вы с ней и занимаетесь, разве не так?

– Не совсем, – признался я. – Вопрос не решен. Потенциал Элы несколько недооценен. Размах ее способностей больше, чем я думал изначально. Поэтому самым лучшим вариантом станут не тренировки по физическому контролю и спокойствию, а полноценное обучение стихиям. И не здесь.

– Не дома? – мрачно спросил отец Элы.

– И даже не в нашей академии, – осторожно сказал я.

– Как это? – нахмурился Гарт Винир.

А вот его супруга, судя по грустному взгляду, все поняла.

– Судя по всему, мальчик говорит о Нормежской академии ледяных стихий, – сказала она тихо.

– Что?! Нормегия?! – Гарт Винир вскочил и нервно заходил по комнате. – Но зачем? Бред! Насколько я помню, и тут есть кафедра стихий. Вот там пусть учится.

– Академия Трех Сил находится в городе, а вот Нормежская – в замке на скале, – принялся объяснять я. – Любые выбросы магии там не страшны. Это раз. А два – там преподают маги, которые имеют внушительный опыт работы с мощным даром старой нормежской аристократии. Миссис Винир, если не секрет, то к какому именно роду вы принадлежите?

– Сверсинбе́рги, – спокойно проговорила женщина, и лишь то, как она сжимала пальцы выдавало ее волнение. – Главная ветвь рода Сверсинбергов.

– Ясно… – Я вздохнул, понимая, что не ошибся, когда воскрешал в памяти это лицо. Значит, у Элы действительно огромный потенциал…

– Надо сказать, что подтвердились мои худшие опасения, – продолжила миссис Винир, нервно разглаживая салфетку на столе.

– Почему? – не понял я.

– Потому что, стоит Эле появиться на севере и заявить о своем даре, как ею несомненно заинтересуются наши родственники.

– А откуда они узнают, что она это она? – вмешался мистер Винир. – Эла носит мою фамилию. Не их! Моя девочка – не их умов дело.

– Милый, – с грустью проговорила его супруга, – как бы я хотела, чтобы ты оказался прав. Но…