В своей кровати я, как и планировала, горько расплакалась. Было до жути обидно из-за моей трусости. Если бы я раньше осознала, что испытываю к профессору, если бы остановилась, если бы не поцеловала и не ощутила его объятия…
Столько мыслей было в голове! И все они казались такими громкими и волнующими, что я с трудом заставляла себя сохранять остатки самообладания. За окном и без того громыхало и сверкало как никогда. К счастью, стихии настолько вымотали меня, исчерпав резерв, что вскоре сил не осталось даже на самокопания.
Я просто лежала и смотрела в потолок, вспоминая, что написала Даниэлю.
«
– Что он испытал, когда прочел записку? – спросила я у потолка. – Скорее всего, одно облегчение. Ведь больше никто не станет трепать его прическу, бить подарки матери и травить невкусной едой. А я… я смирюсь. Я смогу. Я…
– Эла? – В дверь моей комнаты постучала мама. – Ты спишь, дорогая?
Я замерла, стараясь ничем не выдать своего бодрствования. Еще не хватало, чтобы мама увидела меня такой.
– К тебе тут пришли, – не унималась мама. – Профессор Эрвикс хотел поговорить. Ты выйдешь или?..
Последние ее слова потонули в грохоте за окном. Мои чувства моментально отразились на погоде!
Меня затрясло от страха. Что значит, он пришел?! Как это? Зачем?! Я же все доходчиво написала. Нет-нет-нет…
– Нет-нет, – эхом услышала голос мамы.
– Все нормально, – ответил предмет моих страданий и… вошел в комнату.
Безошибочно обнаружив меня в постели, он покачал головой и сообщил маме через плечо:
– Она не спит. И грохот за окном – ее дело. Я поговорю с вашей дочерью. А вы пока заварите крепкий сладкий чай. Пожалуйста. Мы спустимся буквально через пару минут.
– Никуда я не пойду! – возмутилась с постели.
– Хорошо, все сделаю, – ответила ему моя предательница-мама! – Слава богам, вы здесь. Поговорите, оставляю вас.
У меня даже дар речи пропал от такого. Родная мать пустила ко мне в комнату постороннего мужчину и ушла делать нам чай! Что дальше? Мы спустимся, а она нарисует на ватмане лозунг: «Любое желание Даниэля – закон в этом доме»?!
– Ты выглядишь удивленной, – заметил Эрвикс, нагло усаживаясь в кресло напротив.
– Да у меня шок! – выпалила я. – Вообще-то это против правил, вваливаться вот так в спальню к непорочной девушке и…
– Непорочной? – уточнил Даниэль Эрвикс, чуть подавшись вперед, чем выдал явную заинтересованность.
Я замешкалась, начала краснеть, но ловко вернулась к важной теме:
– Что вам здесь нужно, профессор? Я все написала в записке. Извинилась. По-моему даже несколько раз. Вы читали?
– Тоже несколько раз, – кивнул он. – Особенно понравилась часть с прощанием. Было так трогательно. И странно с учетом того, что в случае взятия академического отпуска в следующем году тебе сдаваться тоже у меня.
Я задумалась. И неприятно поразилась правдивости его слов. Почему-то в пылу гнева, обиды и собственных терзаний совсем не подумала, что преподаватель стихий вряд ли изменится.
– Допустим, с прощанием я погорячилась, – признала, отводя взгляд. – Но все равно не собираюсь докучать вам из-за пересдачи.
– Это очень правильно, – улыбнулся Эрвикс, – ведь я уже принял твой экзамен.
– Что? – Я замотала головой. – Не понимаю.
Даниэль закинул ногу на ногу и, пожав плечами, пояснил:
– Во время наших с тобой занятий я оценил владение как теорией, так и практикой. Ты справилась. Так что моя оценка уже два дня стоит в ведомости, Эла. Тебе осталось лишь прийти в деканат и получить свой диплом.
– Мой диплом? – Я вцепилась в одеяло, не веря своему счастью.
– Это такая бумажка, которая подтверждает успешное окончание академии, – кивнул Даниэль.
– Вы серьезно? – Я едва не плакала.