Пересадка

Перья у него на голове были черные, а гребень — синий. Крылья, ровно лежавшие вдоль спины и связанные ремнем — так обычно носят свои крылья нелетающие флаеры, чтобы не мешали ходить и не так бросались в глаза, — были покрыты замечательным оперением с рисунком вроде темно-синего и голубого «павлиньего глаза», с черными пятнышками и черной каймой по краям.

«В любом случае я был настроен твердо стоять на земле во всех смыслах этого слова, — сказал он. — Если у меня в юности когда-либо и возникали бредовые мечты о полетах, хотя я так никогда и не летал, то, когда у меня начался жар и бред и я в душе уже примирился с этим мучительным долговременным и бессмысленным процессом, решив, что… В общем, если я когда-либо и думал о полетах, то, когда я женился, когда у нас родился ребенок, уже ничто, ничто не смогло бы соблазнить меня хотя бы попробовать жить той жизнью, хоть на мгновение вообразить себя в ней. Полнейшая безответственность, дурацкое безрассудство тех, кто живет такой жизнью — да-да, именно безрассудство! — более всего мне и отвратительны».

Мы еще немного поговорили о его юридической практике, весьма удачной и достойной, надо сказать; он защищал бедняков от всяких пройдох и любителей легкой наживы. Он показал мне портреты двух своих прелестных детишек, одиннадцати и девяти лет от роду; он собственноручно нарисовал эти портреты одним из своих перьев. Шансы того, что кто-то из его детей может стать крылатым, были, как и у прочих гайров, один к тысяче.

Уже перед самым уходом я спросила: «А вам никогда не снится, что вы летаете?»

Как и все адвокаты, он отвечать не спешил. Он посмотрел вдаль, за окно, помолчал и, наконец, сказал: «А разве это не снится всем людям на свете?»

ОСТРОВ БЕССМЕРТНЫХ

Кто-то спросил меня, слышала ли я, что в мире Йенди есть бессмертные люди, а потом кто-то еще сказал мне, что они действительно там есть, и как только я попала в этот мир, то первым делом стала о них расспрашивать. Сотрудница местного бюро путешествий довольно неохотно показала мне на своей карте то место, которое называют островом Бессмертных, и безапелляционно заявила:

— Вам туда не захочется.

— Почему не захочется?

— Ну… там опасно! — И она посмотрела на меня так, словно была уверена, что я уж точно не принадлежу к типу людей, любящих опасности. И была в этом отношении абсолютно права, хотя тонкостью чувств явно не отличалась. Обычная чиновница местного, так сказать, розлива, а не вышколенная служащая АПИМа. Йенди — не слишком популярный объект для туристов. Во многих отношениях этот мир так похож на наш собственный, что, в общем, не стоит и трудиться посещать его. Есть, конечно, кое-какие отличия, но весьма незначительные.

— Почему этот остров так называется?

— Потому что некоторые люди там бессмертны.

— Они что, вообще не умирают? — спросила я, поскольку никогда не могла быть абсолютно уверенной в правильности перевода, предоставляемого моим трансломатом.

— Ну да, не умирают, — равнодушно подтвердила чиновница. — А вот архипелаг Принджо — отличное местечко для двухнедельного отдыха. — Ее карандашик двинулся к югу через всю карту Великого моря. Мой же взор остался прикованным к большому одинокому острову Бессмертных. Я указала на него.

— Там есть гостиница?

— Там вообще нет удобного жилья для туристов. Только хижины для охотников за алмазами.

— Там что же, алмазные копи?

— Возможно, — кивнула она. В ее голосе начинала звучать откровенная неприязнь.

— Но чем же этот остров так опасен?

— Мухи.

— Кусачие мухи? Они разносят какую-то заразу?

— Нет. — Теперь она уже совсем надулась.

— Знаете, я все-таки попробую, поживу там хотя бы несколько дней, — сказала я, стараясь улыбаться как можно обаятельнее. — Просто чтобы убедиться, что у меня хватит смелости. Как только мне станет страшно, я тут же вернусь. Дайте мне, пожалуйста, билет с открытой датой.

— Там нет аэропорта.

— Да? — И я улыбнулась еще более обаятельно. — И как же мне попасть туда?

— На корабле, — сказала она по-прежнему неприязненно. — Отходит раз в неделю.

Ничто не пробуждает ответной неприязни сильнее, чем неприязнь, проявляемая по отношению к тебе.

— Вот и отлично! — заявила я.