Переписка 1826-1837

Я получил письмо ваше от 5 генваря — первое здесь в Варшаве. Вы отвечаете мне на письмо, которое я писал вам из деревни — тому полгода с чем-то — в самых крутых обстоятельствах. Странно вы толкуете мои слова. Из всей переписки моей можно только вывести одно заключение: что я ценил Михайловское выше предложенной вами цены, — по крайнему моему разумению, основанному отчасти на доказательствах. Я говорил вам откровенно мои мысли, требуя вашего мнения; я знал, что вы совершенно незнакомы с имением, и по этому никак не мог думать, чтобы вы захотели обсчитывать, и кого? — сестру вашу. Дело в том, что вы сами себя могли обсчитать: я доказал это. Что, еслиб не выезжая из Петербурга, вы запродали кому Михайловское — с семью стами десятин? Хватились бы, да поздо. Теперь, по крайней мере, вы знаете имение. Но вы не хотите оставить его за собою, толкуя бог знает как мои слова. Пускай оно продается, говорите вы. Если уж так, то напрасно было не решаться на это в августе месяце, после письма моего, которое, повторяю, вы толкуете превратно. Объявили б в газетах продажу, — да и только, а нас уведомили б для сведения. Теперь много ушло времени. Я отсюда, разумеется, не могу ничего делать, я даже не мог отвечать Шелгуновой на письмо, которым она вызывается купить имение; письмо это я препроводил к вам по принадлежности, — давным давно. Я не ожидал вашего отреченья, и в уверенности, что вы приняли хозяйство, прекратил все мои сношения со старостою. Теперь боюсь и подумать. Шесть месяцев имение без надзора. Проходит зима, а еще ничего не сделано. Люди везут запасы свои на сбыт в Петербург, а у нас, я чаю, и думать не думают. А должно быть масла пудов десяток, запас птиц, холста, шерсти и т. п. Надо продать, да купить весною льняного семени, и мало ли что нужно сделать. Иначе все пропадет ни за грош. Теперь, что я отсюда сделаю: письма в Михайловское ходят целый месяц. Подумайте хорошенько; возьмите покамест на себя труд распорядиться чем можно — до продажи; а лучше всего, вступите в мае месяце сами во владение, оставив его за собою. С будущей почтой Ольга пришлет вам доверенность на всё. К Сергею Львовичу пишу, чтобы он выслал также от себя доверенность на свою часть.

Желал бы я знать, получили ли вы письмо мое от 4 ноября н.[ового] с.[тиля] с подробным расчетом по дележу наследства. Если вы не согласны удержать имение за собою, то он покамест ни к чему не нужен; а если согласны, то вам надо иметь его в виду.

Н. Павлищев.

IV-ю часть Современника Ольга получила, но III-ей не получала. Козловский часто вспоминает об вас, — и о Современнике, где помещена его статья. Я, помнится, предлагал вам матерьялы о польской литературе; не посылаю оттого, что здесь затевают русско-польскую газету, а мне дают редакцию: не состоится, так пришлю, но только в том случае, когда они вам пригодятся.

Я раздумал: напишите сами батюшке, чтоб он вам прислал доверенность на свою 7 часть: скажите, что этого требует Ольга. Выиграем много — очень много времени. [610]

Адрес: В С.-Петербург. Его высокоблагородию м. г. Александру Сергеевичу Пушкину. На дворцовой набережной, у Прачешного моста, в доме Баташева.

M-r Pouchkine à St. Pétersbourg.

X. 2. А. А. Фукс — Пушкину. 8 февраля 1837 г. Казань.

Милостивый государь Александр Сергеевич,

Я, не смея беспокоить вас моими частыми письмами, поджидала из типографии выпуска моей повести об основании Казанского царства. Честь имею представить вам два экземпляра. Другие два прошу вас усердно, доставить князю Вяземскому и господину Гоголю, сочинителю коммедии Ревизор. Приношу вам покорнейшую благодарность за Современник. С истинным почитанием честь имею быть вам

милостивый государь навсегда покорнейшая Александра Фукс.

Февраля 8 1837-го года Казань.