Необходимо заметить, что Н. Хрущев и И. Серов в довоенные годы совместно руководили Украиной. Один был первым секретарем ЦК Компартии Украины, другой — наркомом внутренних дел республики. За обоими числилось немало кровавых дел. Поэтому прежде, чем начинать кампанию против Сталина, Хрущеву и Серову надо было скрыть свои собственные преступления в сталинский период.
Ветеран госбезопасности, генерал-майор КГБ Анатолий Шиверских подтвердил, что перед XX съездом КПСС началась активная «зачистка» архивов органов госбезопасности и компартии, продолжавшаяся до ухода Серова из КГБ в 1958 году. Это было необходимо для сокрытия преступлений Хрущева и «усугубления вины» Сталина и его команды: Молотова, Микояна, Кагановича, Маленкова, Булганина.
Можно предположить, что при этом в некоторых случаях архивные документы не просто изымались, но и «корректировались» с изменением смысла.
О фактах уничтожения архивных документов в КГБ того периода ветерану рассказывал также генерал армии П.И. Ивашутин, поясняя, что это было выгодно как Хрущеву, так и Серову — двум «сиамским близнецам по мокрым делам» против Сталина.
Но, к счастью историков, все документы они не смогли отправить в печь. Остались бумаги, серьезно компрометирующие этих личностей, особенно партийного босса Никиту Хрущева.
Вот только несколько примеров, где по его требованиям отнималась жизнь.
Полученная органами госбезопасности СССР в 1947 году от зарубежной агентуры информация, свидетельствующая, что Ватикан ищет поддержки американских и английских властей для оказания помощи униатской церкви и тесно связанной с ней ОУН*, была передана не только Сталину, но и Хрущеву — тогда первому секретарю ЦК КП Украины.
У Хрущева тут же созрела идея физически уничтожить всю униатскую церковную верхушку. Католические «генералы» в то время находились в Ужгороде. Он обратился к Сталину и Абакумову с письмом, в котором сообщал, что архиепископ Украинской униатской церкви Ромжа активно сотрудничает с бандеровцами и поддерживает связь с тайными эмиссарами Ватикана.
В конце письма он испрашивал разрешения убить религиозного деятеля, так как другими цивилизованными методами не мог повлиять на обстановку в Западной Украине.
В Киев срочно выехал специалист по ядам Майрановский, начальник так называемой «Лаборатории-Х». Его в своем специальном вагоне на вокзале принял Хрущев, который дал четкие указания по ходу проведения операции чекистами и пожелал им успеха.
Майрановский передал ампулу с ядом кураре агенту местных территориальных органов госбезопасности — медсестре городской больницы, в которой находился на излечении Ромжа. Она и сделала смертельный укол пациенту…
Таким же способом по заданию Хрущева в Саратове был умерщвлен один из лидеров украинских националистов — престарелый Шумский. Подобных грехов за «черно-белым» вождем было немало. Вот почему он боялся еще живого Берию, которого в последствии убил практически без суда и следствия, о чем сейчас открыто пишут историки и писатели.
Идея ареста своего сподвижника и конкурента по Политбюро Берии полностью принадлежит властолюбцу Хрущеву. Техника расправы с нежелательными для него политическими свидетелями была проста и не раз опробована — подготовка компрометирующего материала, арест, скоротечное неправовое судилище и расстрел, что и было проделано в подвале штаба Московского военного округа. Это официально. Сын же Берии, Серго, утверждал, что отца застрелили еще на квартире.
Конечно же, Берия тоже был заплечных дел мастер, но в его делах надо было разбираться следователям-профессионалам, а не военным с пистолетами. Надо прямо сказать, что некоторые обвинения, которые Хрущев из-за явной мести и в пылу борьбы за власть, подогреваемый животным страхом за свою судьбу, повесил на недавнего главного чекиста, были явно абсурдны. Например, что он агент международного империализма и т. д. А вот конкретные обвинения можно было предъявить многим тогдашним обитателям Кремля — почти все они были замазаны кровью своих жертв — невиновных граждан Страны Советов.
Итак, деятельность Хрущева в Киеве и в Москве в разные периоды его политической карьеры принесла стране больше вреда, чем пользы. Так, во всяком случае, считают многие трезвомыслящие политологи и историки.