Переписать сценарий

Всем этим и другим военным приготовлениям, спешно организуемым на деньги “наших западных партнёров” противостояла отнюдь не инфантильная царская власть и личная доблесть очень немногочисленного служивого дворянства, а до сих пор не понятая и не измеренная энергия, о которой стоит писать с Красной строки и с заглавной буквы.

Глава 31. Я пришёл бы к вам раньше, но меня задержала стойкость ваших солдат

И величайший военачальник во главе своих солдат, лишенных боевого духа, оказывается полной бездарностью (Наполеон Бонапарт)

Исключительная боеспособность русского солдата всегда была загадкой для Запада. Этот феномен был бы логичен, если бы он был накормлен, обут и одет, лучше, чем солдат западных стран во все времена. Но, как правило, всё было наоборот — был вооружен хуже, питался скромнее, а одевался проще, и при этом, — всё равно побеждал.

Неприхотливость воинов-славян подробно описывает ещё византиец, создавший в VI–VII-х столетиях своеобразный военный учебник под названием «Стратегикон»: «Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище».

Впечатление от стойкости и самоотверженности русских солдат порой было настолько велико, что иностранцы приписывали им совсем уж мистические свойства, вроде «… они не боятся никакой стихии, потому, что они сами и есть стихия» …

Конечно, приятно быть уверенным, и уверять других, что секрет потрясающего упорства русского солдата в бою кроется в неких мистических высотах подсознания, доступных только посвященным. Однако, истина, как всегда, гораздо приземлённее, хотя, и не менее интригующая:

Армия России, да и СССР, времён Великой Отечественной — это крестьянская армия с особым характером солдата-землепашца, выкованным в смертельной вековой схватке с чрезвычайно агрессивной окружающей средой. Всю свою жизнь русский крестьянин вел настоящую войну с природой, которая не прощала ошибок и была беспощадна к бездельникам — они просто не выживали. Именно жесточайшие условия жизни являлись тем "закаливающим" фактором, оберегающим от всех напастей, во все времена…

«Мы просто не замечаем той ситуации, в которой живем, — писал Андрей Петрович Паршев, — оленьих пастбищ в нашей стране существенно больше, чем пригодных для сельского хозяйства земель, а нашей пашни едва ли хватит для самообеспечения. Сколько раз вы слышали, что Канада и Скандинавия такие же холодные страны, как Россия? Это совсем не так. Даже Аляска по сравнению с Чукоткой — курорт».

Суровый климат Руси позволял заниматься сельскохозяйственными работами только 4–5 месяцев в году, в то время как в Европе сельскохозяйственный сезон длился 8-10 месяцев. В Европе погода и состояние почв почти всегда позволяли не спеша обработать участок, отсеяться и собрать урожай, причем опоздание на неделю-две никогда не была катастрофой. В условиях суровой и продолжительной российской зимы, и скудной земли, когда времени на полевые работы всегда «впритык», работать приходилось на износ, каждый потерянный день мог закончиться трагически, за урожай постоянно приходилось, именно, сражаться.

В этом сражении участвовала вся крестьянская семья, «от мала до велика», поэтому молодежь очень рано познавало тяжёлую работу «через не могу». Все, кто позволял себе думать и работать по-другому, просто не выживали. Таким образом, историко-климатическая селекция хлебопашцев привела к закономерному результату появления работника, привыкшего работать трудно, долго, монотонно, в условиях повышенного риска.

А война — это, в первую очередь, именно трудная, долгая и монотонная работа в условиях чрезвычайно агрессивной внешней среды.

Вторая часть секретов воинской стойкости, заключается в условиях, в которых русский крестьянин сталкивался с атакующим его неприятелем. Так как главным временем для военных действий средневековой Руси была зима, когда реки превращались в дороги, то и основной военный риск приходился именно на это время года.

А подвергнуться разорению в самое холодное время — это гарантированная смерть для всей семьи. Поэтому, когда среди европейских земледельцев считалось возможным переждать набег в ближайшем лесу, для русских пахарей, живущих за климатической чертой выживания, девиз «Ни шагу назад!» был вопросом выживания если не их самих, то хотя бы многочисленного потомства.

Свидетельство знатного русофоба, маркиза Астольфа де Кюстин, из егопутевых записок «Россия в 1839-м году»: