Перемирие

— Согласилась? — сказала она неожиданно звонко, — Я — согласилась? Ни на что я не соглашалась, но его и не интересует мое согласие. Она околдовала его, чертова шлюха!

Ольса стукнула кулаком по одеялу.

— Понимаешь, Марлу все равно, он ни о чем не способен думать сейчас. А мне все надоело. И он мне надоел до смерти. Он позволил себе оскорблять меня, представляешь?!

— А твой отец?

— А что отец? — сказала Ольса, — Он ничего. Он сказал, что решать должна я.

— И что ты решила?

— А что я могла решить? Пусть женится и убирается из крепости. Он больше не Эресунд. Вот что я решила, ясно?

— Ольса… — пробормотала я укоризненно, сознавая, что и я внесла свою лепту в устройство этого брака.

— Ну, что — «Ольса»? Что? Меня все учат принимать жесткие решения, а когда я пытаюсь это делать, меня все одергивают. Марл может жениться на ком угодно, но я не допущу, чтобы дети этой девки жили в крепости. Чистота крови Эресундов — это моя забота.

"Что ж, — думала я, глядя на нее, — Может, она и права. Мне ли, несостоявшейся властительнице, судить ее? Хорошо все-таки, что я избежала этой судьбы".

— А ты, — сказала я, желая отвлечь ее и неожиданно сама заинтересовавшись этим вопросом, — а ты не собираешься замуж?

Кто, интересно, из удельных князей рискнет жениться на властительнице? Или, может быть, это уроженец одной из крепостей? Бледные щеки ее вдруг окрасились нежным румянцем, мягкой улыбкой расцвело хмурое озабоченное лицо. Ольса опустила голову, пряча эту улыбку и неожиданный румянец. Огонек свечи, отраженный в зеркале, и тот, что был реальным, дрогнул и снова стал ровным. Словно призрак прошел мимо.

— Ну? — сказала я весело, глядя на Ольсу с той улыбкой, с какой обычно смотрят на счастливых невест или просто влюбленных. В этой улыбке нет ни капли искренности, но она обязательна, как камзол на приемах или использование вилки за обедом, в приличном обществе без нее нельзя.

А Ольса улыбалась сама себе нежной и победной улыбкой. Видно было, что она счастлива и уверена в своем счастье.

— Ольса-а, — сказала я.

Улыбка ее стала шире.

— Лорд Итен сделал мне предложение в прошлом месяце. Свадьба будет в марте…. Ах, дорогая, я хотела бы, чтобы и ты была здесь! — воскликнула она.

— Подожди, — сказала я, ошеломленная, — Лорд Итен? Лорд Южного Удела?

— Да-да-да! — сказала счастливая Ольса, улыбаясь и глядя на меня сияющими глазами.

— Лорд Южного Удела?!

— Да-да! — говорила она.

— Боги, да где ж вы познакомились?

Лорд Южного Удела! Было отчего удивиться, ведь Южный Удел — это уже Граница, триста лиг отделяют его от крепости Ласточки…. Да почему же она выходит замуж именно за человека, которого я хорошо знаю?! Вот так совпадение. Лорд Итен.

— В прошлом году, — говорила между тем Ольса, — Итен приезжал сюда, на Север, к князю Андраилу, они дальняя родня. И я тоже была на приеме. И знаешь? Я сразу влюбилась в него! Если бы ты его видела, — говорила она, явно забывая о том, где находятся владения ее будущего мужа, — Ах, Эсса, если бы ты его видела! Я больше никогда и нигде не видела таких мужчин! А этой осенью он приехал сюда, в крепость, и просил моей руки…

"Боги, — думала я, слушая ее, — Верно говорят, что любовь слепа. Если б я его видела!.. Он конопатый как черт, да и вообще неприятный. В детстве он был получше, но власть ему испортила не только характер. Любой сонг в сто раз красивее его. И захочет ли он поселиться здесь, под женским началом, ведь, судя по ее улыбке, это не политический брак".