Перемещенный (ЛП)

— Вы проиграли, Маркус. Отреагируй вы подобным образом в суде, обвинение бы закопало вас.

Асквиз попытался что-то произнести, но у него ничего не вышло. Он, поперхнувшись, закашлялся, и с трудом прохрипел:

— Я… я не понимаю, о чем вы, Гален. Может быть, вам приснился плохой сон? Кошмар, вызванный действием анестетиков. Понятно, никому не хочется быть сиротой — вам просто привиделось, что…

— Я не сирота, Маркус. У меня были и мать, и отец. У меня был дядя по имени Александер. И одного из моих предков звали Лисандер. Боже мой, в тот момент, когда меня высылали, моя мать была беременна, и сейчас у меня где-то есть брат или сестра. У меня… — и тут Сорда словно что-то ударило изнутри. Он вспомнил глаза человека из операционной.

— Господи, Маркус. У меня есть брат!

Лицо Асквиза было белее мела.

— Нет, Гален, вы не поняли. У вас не может быть брата.

Сорд навис над стариком:

— О нет. Это в ы не понимаете. По всем правилам я должен был умереть после этого несчастного случая на прошлой неделе. Я уже умирал. Но тут в операционной появился человек, мужчина. И он говорил со мной, Маркус! Он говорил, но губы его оставались неподвижными. И он смотрел на меня. Он смотрел на меня, и его глаза были точной копией глаз моей матери. Глаз нашей с ним матери!

— Нет, — в разом ослабевшем голосе адвоката прозвучала мольба.

— Да, — Сорд выпрямился. — Он говорил со мной, он сказал, чтобы я вспомнил, и я вспомнил. «У тебя есть предназначение» — вот что он мне сказал.

— Он так сказал?

— И еще — «Ты должен бороться»!

— И это? Брин сказал тебе именно так?

Сорд дернулся, как от удара:

— Брин? Так его зовут Брин? Вы с ним знакомы?

— Нет, — в глазах Асквиза стояли слезы. — Я не знаю его. Я просто не могу его знать. И вы не можете. Вы не должны…

— Как мне отыскать его, а, Маркус? Как мне найти всех их — мою семью?

Асквиз поднес к лицу белый полотняный платок. Шумно высморкавшись, он свернул его, вытер глаза и попытался выровнять дыхание. Когда адвокат заговорил снова, было видно, что самообладание вернулось к нему. Но оно было очень хрупким, и Сорд это почувствовал. Как паутинка.

— Гален, вы хоть имеет представление о том, во сколько оценивается ваше состояние?

Сорд уселся на краешек стола и скрестил руки на груди.

— А какое, собственно говоря, отношение это имеет к делу?

— Нет, ответьте — вы представляете?

Сорд неопределенно покрутил в воздухе ладонью:

— Ну… четырнадцать … пятнадцать миллионов, где-то так…

Асквиз приподнял брови и покачал головой:

— Двадцать семь и три.

— Так вот, касательно моей семьи, Маркус…

— Я мог бы удвоить ваше состояние, — глаза Асквиза были кристалльно чисты и спокойны. — Я мог бы даже утроить его.

Сорд пристально взглянул на адвоката и понял, что тот не шутит. Однако Галена это заботило сейчас меньше всего — ему нужно было, чтобы Асквиз признал: все, о чем его спрашивали, имеет под собой реальную почву.

— Спасибо, Маркус, — сказал Сорд.

— Все, что вы должны обещать — это не искать… ну, словом, не влезать во все это.

— Ясно. Мои иллюзии. Действие анестетика.

Из груди Асквиза вырвался вздох облегчения:

— Точно, мой мальчик. Точно.

Сорд поднялся и принялся мерить шагами толстый персидский ковер перед столом адвоката.

— Знаете, Маркус, вы были единственным постоянным лицом в моей жизни. Ежегодно я нанимал нового адвоката, но не менее четырех раз в год я появлялся здесь, в вашем офисе… На каникулы вы забирали меня к себе, в Башню. Летом мы вместе отправлялись в Хемптон. Подписывая чеки, вы учили меня жить.

— Я старался, — в голосе Асквиза чувствовалась какая-то неуверенность.

— И каждый раз вы ухитрялись вытягивать меня из всевозможных неурядиц, являвшихся, как это ни парадоксально, результатом именно того, чему вы меня учили.

— Подобная методика срабатывает лишь у тех, у кого есть средства.

— И у меня есть эти средства, не так ли, Маркус?

— Даже более чем…

— А теперь вы предлагаете мне ни мало ни много пятьдесят миллионов долларов, чтобы откупиться от меня, от той проблемы, которая сейчас у вас возникла в связи с моим чрезмерным любопытством.

— Ну, если грубо, то да.

Сорд остановился и в упор взглянул на человека, который в течение двадцати лет заменял ему всех родных и близких.

— Так вот, я предложу эти двадцать семь и три десятых миллиона кому угодно, лишь бы он помог мне справиться с моей проблемой. Мне почему-то кажется, что подобная куча денег вполне способна раскрыть много интересного, верно, Маркус? Например, отыскать многих без вести пропавших людей?

У Асквиза отвисла челюсть:

— Гален, вы не должны… Иначе вам грозит…