Перемещенный

— Чего-чего? — не поняла Жа-Нетт, затем, проследив за взглядом наставницы, увидела небольшую красную панель на стене у нижней ступеньки. — Ну конечно же!

— Время привлечь всеобщее внимание, — в голосе Мелоди зазвучали металлические нотки, и она бросилась вверх по лестнице, к Мартину, который, перегнувшись через перила, махал рукой, давая понять, что путь свободен. Жа-Нетт задержалась и повернулась лицом к панели. Легкий кивок головой — и расположенная в трех футах от маленькой негритянки кнопка пожарной тревоги вдруг сама собой вдавилась до упора.

— Отлично! — стараясь перекрыть вой сирены, воскликнула девочка и понеслась вверх, чтобы присоединиться к своим друзьям.

— Они все люди? — в голосе Рофа сквозило недоверие. — Все они?

Сорд поднес руку к порезу на своем лице. Голова, казалось, распухла, превысив по размерам череп Дмитрия, и продолжала расти с каждым ударом сердца.

— За исключением Мартина, — слабым голосом отозвался он. Притворяться уже нужды не было — ему действительно стало плохо.

— Но ведь он всего-навсего половинник! — запротестовала Моргана.

— Точно так, — Гален выплюнул сгусток крови, накопившийся во рту. — Спросите Дмитрия.

— Двадцать лет в изгнании, — схватился за голову Томас, — и этот парень без малейшего признака Сущности подошел почти вплотную к тому, чтобы за одну ночь все разрушить.

— Но он не сумел, Томас, не сумел, — Моргана похлопала Рофа по плечу. — Это всего лишь игра случая.

— Или Брина, — горько отозвался темнолицый.

— Где мой брат? — требовательно спросил Сорд. Он понимал, что в его положении задавать вопросы неестественно, но сдерживаться больше не мог. Его не собирались допускать к Первому Миру. Гален знал, что так продолжалось довольно долго, и был уже готов к тому, чтобы сегодняшнее посещение тоже вписать в длинный список своих неудачных попыток установления контакта. Но если бы контакт состоялся, то где-то в глубине души Сорд надеялся получить приглашение вернуться, словно его изгнание оказалось лишь своеобразным сказочным испытанием, которое он выдержал с честью. Но того, с чем ему пришлось столкнуться, он никак не ожидал: Первый Мир оказался столь же неустойчивым, опасным и жестоким, как и его собственный.

О чем он думал все эти годы? Что руководило им в его безумствах с кристаллами, оборотнями и существами, напоминавшими ходячих мертвецов? Сорд коснулся рукой своей щеки и ощутил тепло крови, увидел ее на своих пальцах. Свою настоящую кровь, кровь своей жизни.

Здесь не было места фантазиям. И выхода тоже не было. Время легенд осталось в прошлом. Это более не казалось романтическим поиском своего начала: на карту ставилась его жизнь.

Гален почувствовал взгляд Рофа и, подняв голову, встретил его. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первым не выдержал Роф и отвел глаза в сторону. Сорд понадеялся, что выражение, мелькнувшее на лице Томаса, было вызвано страхом.

— Если бы я знал, где твой брат, Гален, то он был бы уже здесь, с Дмитрием, а ты по-прежнему оставался бы одним из счастливейших баранов Второго Мира. — Роф резко оглянулся на дверь, раздраженный возвращением Сета.

— Хорош болтать, — Моргана снова посмотрела на часы. — Что будем с ним делать? И с его друзьями-людьми?

Роф вопросительно взглянул на нее:

— Ну, полагаю, мы должны…

Неожиданно его слова были прерваны воем пожарной сирены.

— Ну, какого… Это еще что такое? — сердито воскликнула Моргана, поворачиваясь к входной двери.

Сорд облегченно улыбнулся, ибо она наконец задала вопрос, на который он был бы не против ответить.

Глава 19

Терпение Форсайта лопнуло. Без коммуникационного оборудования фургона он становился не только парализованным, но слепым и глухим. В его распоряжении оставался лишь небольшой трансивер, благодаря которому он знал, что творится снаружи, но в тот момент, когда Ко, Жа-Нетт и Мартин вошли в музей, связь с ними прервалась — так же, как незадолго до этого с Галеном. Но тут взвыла пожарная сирена, и ученый понял, что Ко несколько отступила от тщательно разработанного им плана. Без специального оборудования, с помощью которого он мог бы руководить ее действиями, Форсайт был бесполезен. Похоже, настало время лично вступить в игру.

Механизмы, приводившие в движение задние дверцы фургона, аппарель и посадочную платформу, имели отдельный источник питания и все еще действовали. Адриан трижды моргнул, и компьютер принялся выполнять привычную последовательность операций по разгрузке, с той лишь разницей, что на этот раз фургон находился далеко за пределами Голубятни.

Кресло развернулось, сквозь распахнутые дверцы Форсайт с облегчением ощутил свежесть ночного бриза, наполненного неминуемостью грозы. Даже будучи насыщенным испарениями и выхлопными газами, городской воздух нес в себе ощущение свободы.

Пришли в движение червячные буксиры, втащившие кресла на спускаемую платформу, и ученый, переключив управление на себя, по аппарели неторопливо съехал на улицу.