Перемещенное лицо. Триада

Мама уже наложила в корзинку всякой снеди. Дан не успел опомниться, как они все четверо оказались на крыше; пока мама целовала Гая и Дана, папа расправил крылышки, что твой птеродактиль, потом трансформировался Гай, и через секунду Дан Лазарцев снова болтался в воздухе в объятиях папы-вампира, а Гай подхватил все снаряжение. Как покинуть окруженный десятиметровой стеной город, если ворота закрыты? Правильно – перелететь через стену.

Приземлились они на опушке леса, довольно далеко от города; папа быстро обнял сына и Дана и взлетел: за рекой уже начинало розоветь небо.

Гай обессиленно опустился на траву.

– Прости, Дан.

– Чего это? – грубо спросил Дан. – За то, что не дал погибнуть геройской, но глупой смертью, что ли?

– Геройской? Вряд ли. Там был маг.

– Тем более.

– Нет. Не за это. За то, что я должен отдохнуть. Больно очень.

– Ну и отдохни, – удивился Дан. – Или нас маги увидят?

– Маги? Ну, не придворные. Из Гильдии – могут, но пока герцогиня направит запрос, пока они прочитают, пока согласятся… если еще согласятся. С тебя слепок снимали? Хотя зачем… Кто обращает внимание на пришельцев… Нет, Дан, магам тебя выследить очень нелегко.

– А тебя?

Гай усмехнулся.

– Нас они не видят. Магия людей против вампиров бессильна. Плащ накинь. Ты замерз.

– А ты? – спросил Дан, неумело возясь с нелепым одеянием. Может, пончо из него сделать?

– И я, – согласился Гай, вытаскивая куртку и рубашку. – Мама у меня – просто чудо, правда? Ты проверь, нашел ли папа твою заначку.

Папа нашел. За полчаса успел не только слетать, но и все собрать, найти и аккуратно упаковать. Две рубашки, трусы, носки, жилет, бритва, мыло, зубная щетка и порошок, зеркальце (подарок Даны), мешочек с документами и заначка – двадцать корон и пять прозрачных камешков. И толстая мягкая куртка, напомнившая Дану дорогой пуховик. На вид она не показалась ему тесной; папа Лит был выше и крупнее сына, а Дан особенной атлетичностью не отличался и дома носил одежду скромного сорок восьмого размера. Было время, когда он мечтал накачать себе мышцы, как у Сталлоне, да не вышло, сильным стал, а крупным – нет.

Гай тоже надел плащ, завернулся в него и прислонился спиной к дереву. Бедняга. Последствие сильной боли – сильная слабость. Впрочем, сидел он недолго. Повесил мешок на плечо, как спортивную сумку, смешно оттопырив плащ, подхватил корзинку и посмотрел на Дана.

– Я в порядке. Это быстро проходит. Ну что? Идем? Пройдем через лес, там есть дорога… не очень популярная.

– Нечисть балуется? – хмыкнул Дан, пристраивая на плечо мешок. Гай неопределенно улыбнулся:

– Вроде того.

* * *

Шли они долго. Гай казался тенью, скользившей по траве. Несмотря на шляпу и перчатки, он старался идти под деревьями, и Дан его понимал. Днем воздух прогрелся, и они сняли плащи. Дан отчаянно хотел есть и устал уже тоже почти отчаянно: неутомимостью вампира он не отличался. К тому же привык по ночам спать – ну хоть немножко. Гай словно и не замечал его присутствия. Солнце уже явно перевалило за полдень и начало клониться к закату, когда Дан плюнул на гордость и сдался. Он сел под первую попавшуюся сосну, вытащил из-под мягкого места пару шишек и сообщил удаляющейся спине Гая:

– Если я пройду еще десять шагов, то больше никогда в жизни не смогу сдвинуться с места.

Гай вернулся и сел рядом.

– Прости. Я задумался. Сейчас найду воду, и мы перекусим.

Перекус оказался славным. Когда Дан проснулся – а в сон он провалился, даже не дослушав Гая, – его ждала кружка горячего чая и внушительный бутерброд с куском холодного мяса.

– Сколько же я проспал? – вгрызаясь в бутерброд, спросил Дан.

– Час с небольшим. Это хорошо. Поедим и пойдем. До ночи нам надо пройти лес. Тут… нечисть шалит. Герцогиня ангелом покажется.

– У вас тоже в ангелов верят? – равнодушно поинтересовался Дан. Гай потянулся.

– А чего в них верить? Самые безобидные твари. Благородные порой на них охоту устраивают. Как на уток. Так утка хоть клюнуть может… Чай выпей обязательно – взбодрит. Я все ж таки лекарь, в травах толк знаю.

Ноги гудели. Дан возблагодарил сапожника за его мастерство: сапоги стоили двух корон, которые Дан за них отдал.

Гай гнал его, даже когда начало быстро темнеть, и не без облегчения вздохнул, когда они вырвались на простор: поля, луга и околки. Солнце уже наполовину уползло за горизонт. Гай дотащил Дана до первого околка, складировал вместе с вещами под деревцем, а сам принялся таскать хворост для костра. В последних уже лучах солнца Дан без интереса увидел, как легко хрупкий юноша ломает поваленное деревце толщиной в руку Дана.

С костром стало повеселее. Гай вскрыл жестянку с мясом – консервы здесь делали с незапамятных времен – и разогрел ее на огне. Дан не без ужаса смотрел, как непринужденно рука Гая ныряет прямо в костер и берет раскаленную банку.

– Ерунда, – улыбнулся Гай, показывая гладенькую ладошку. – Это не три часа сильного магического огня.

– А что бы с тобой стало?