Перелом (СИ)

— Не дам…Фюллмар вцепился стальными пальцами руку гауптмана и Вольфганг ужасом понял, насколько тот сильнее его и чувствовал как трещат, его кости…

— Вы, значит геноссе гауптман, смертью храбрых решили помереть и меня за собой утянуть⁈ Прошипел Мариус приближая к Вольфгангу налитые кровью, бешенные глаза. Нет, гауптман — хочешь, чтобы тебе кишки выпустили — так это твой выбор. Но — не мой…Надо в порт двигать, может за темнотой к нашим проберёмся…Или вообще успеем из города вырваться…Пока кольцо не плотное…

— Вы пойдете под трибунал! Прохрипел Мерк, вырывая руку из лап ефрейтора… В боевой обстановке невыполнение приказа…

— А…понял геноссе гауптман…Расстроенно сказал Фюллмар и расчётливо ударил гаечным ключом своего ротного по голове. Метил в висок, но то ли темнота, то ли усталость помешали ему, все закончить одним ударом. Удар просто оглушил, гауптмана и Фюллмару с явным сожалением пришлось его придушить. Ротный был — хорошим человеком и добрым офицером, ценившим подчиненных, но Мариусу — надо было попасть домой. Любой ценой. У него родилась дочка и ему надо было её увидеть…Любой ценой.

Забрав у мертвого ротного пистолет и часы с компасом, Мариус- осторожно двинулся через развалины строго на север к порту. Где отчетливо слышалась отчаянная стрельба и где еще насмерть стояли остатки их кампфгруппы прикрывая эвакуацию госпиталей…

И все бы ничего, но в темноте он не заметил, установленную немецкими же саперами «шпринг-мину»…Когда его нашел патруль гумьеров, ефрейтор был еще жив но истекал кровью. Приняв из-за украденного пистолета, Мариуса за офицера, марокканцы успели истыкать его кинжалами перед смертью, отрезать уши и кастрировать раненого…

Гумьеры — легкая наемная иррегулярная пехота из марокканских горцев с южных регионов королевства. В отличии от дисциплинированных тиральеров и зуавов — которые являлись солдатами регулярной армии Французской республики хоть и колониальной её частью, гумьеры — были именно нерегулярными формированиями, используемыми в сложной горной местности. Имели особую военную организацию, связанную с родоплеменной принадлежностью.

Ironsides — «железнобокие», официальное прозвище 1 бронетанковой дивизии армии САСШ

3. Скорее всего в нашей реальности модернизированному М90 «Шеридан» — соответствует израильский глубокий вариант модернизации типа М60 «Магах-6 или 7»

Глава 20

Москва. Измайловская управа. 18 мая 2007

Встреча с агентом, даже если он твой давний знакомый или почти друг, требует от оперативника максимальной концентрации. Не один десяток отлично спланированных тайных операций, пошел псу под хвост, из за мелочной расхлябанности жандармского офицера допустившего небрежность в работе с агентурой.

Вот и сейчас, полковник Небогатов, облаченный в партикулярное платье сидел в служебной «шкоде» с погашенными фарами, недалеко от своего дома и ждал Андрея Игнатьевича Баранова — владельца трактира напротив Жениного дома и совладельца Ликино-Дулевского пивзавода, широко известного в узких криминальных кругах под кличкой Сажень, «маза» крупной организованной банды «Десять воров»

Стандартный пятнистый внедорожник «РМТ» с круглосуточным пропуском на лобовом стекле, лихо припарковался в неполной сотне шагов от «шкоды» Небогатова и оттуда выбрался раздобревший на армейских харчах и гладко выбритый Сажень. На нем была новенькая, блестящая офицерская портупея и лычки унтер-офицера. Сразу видно, служба у мобилизованного гражданина Баранова, складывалась весьма успешно и сытно. Оглядевшись, Сажень зевнул и потянувшись, вальяжно направился в свой подъезд до которого оставалось буквально пять шагов…

Опустив стекло, Небогатов тихонечко свистнул и реакция Сажени его — поразила. Тот пригнулся и одним рывком выдернул из кобуры пистолет, тускло сверкнувший вороненой сталью…

— Тихо-тихо, Сажень…Свои…Усмехнулся Небогатов, показывая ему открытую ладонь.

— Женька…Небогатов…? Ты??? Едва не поперхнулся воздухом Сажень…Так ты говорят, без вести еще полтора года как пропал…

Небогатов, выбрался из машины и подошел к бывшему налётчику с вытянутой для приветствия рукой.

— Нормально все с мной! А ты Андрюха, смотрю ряху то отъел на казенных харчах.

— Эх Женька, а я думал ты — все… Просипел Сажень, заключая жандарма в объятия. А ты живой…

— Живее всех живых, как генерал Деникин. Отмахнулся Небогатов.