Перелом. От Брежнева к Горбачеву

— У меня, г— н госсекретарь, есть преимущество перед Вами: я могу напрямую написать письмо президенту США.

На этом расстались.

ГОРБАЧЁВ ПОГОРЯЧИЛСЯ

Вернувшись в посольство, госсекретарь сразу же позвонил в Вашингтон Рейгану и сообщил о тупике: Горбачёв неожиданно ужесточил позиции и встреча в верхах под угрозой срыва. Если президент считает нужным, ещё есть возможность изменить ход событий и договориться хотя бы о дате встречи. Но, по мнению Шульца, американцам следует твёрдо продолжать свою линию и не уступать. Рейган с ним согласился, хотя был явно разочарован.     

Казалось бы всё ясно: американцы заняли жёсткую позицию –ни шагу назад. Однако осторожный Шульц, видимо для подстраховки, в тот же вечер перед отлётом из Москвы направил Горбачёву письмо, в котором явно хотел сгладить впечатление от случившегося в Кремле:

«Хотя наша работа здесь на этой неделе и не привела к определению дат встречи между Вами и президентом позднее в этом году, она тем не менее показала, сколь много можно достичь, когда для этого имеется воля. Зная, что говорю от имени президента Рейгана, заверяю Вас, господин Генеральный секретарь, что с нашей стороны такая воля присутствует и она будет сохраняться в последующие недели».

Это был явный намёк: давайте не ставить на этом точку, а продолжать диалог. В Москве это так и поняли. Тем более, что 3 дня спустя на имя Шеварднадзе поступило другое послание от госсекретаря. В нём говорилось, что переговоры в Москве были успешными и американской стороне непонятно, почему Генеральный секретарь не захотел уточнить сроки встречи в верхах. Шульц заверял, что США привержены 50%— ному сокращению СНВ и «готовы обсуждать роль оборонительных вооружений».

Разумеется, это американцев ни к чему не обязывало, но приглашение к продолжению переговоров было явным. Об этих письмах Шульц в своих мемуарах почему— то не вспоминает. Он делает акцент на другом: первыми де «моргнули русские». Но тогда Шульца явно беспокоил вопрос: что происходит в Кремле? Почему Горбачёв резко ужесточил позиции?

Ещё в Москве, после встречи с Горбачёвым он сразу собрал свою команду в защищённом от прослушиваний «пузыре» в американском посольстве и поставил перед ней эти вопросы. «Горбачёв, — говорил он, — всегда выглядел сверх самоуверенным. Однако сегодня он мне не показался боксёром, который никогда не был бит». Ясного ответа не было –американские советологи сами терялись в догадках. В советских верхах действительно что–то происходит. Но что, — никто толком не знал. Знали только, что 21 октября –накануне визита госсекретаря, в Москве проходил Пленум ЦК. Вот и всё.

Вернувшись в Вашингтон, Шульц пригласил в госдепартамент специалистов ЦРУ, чтобы они прояснили ситуацию. Их оценки были весьма любопытными. Тем более, что к началу ноября были опубликованы официальные сообщения, что на октябрьском Пленуме ЦК КПСС с критикой политики перестройки выступил Б.Н. Ельцин. Но прямо Горбачёва он не критиковал, сосредоточив огонь на Е.К. Лигачёве.

Первая версия— Горбачёв оказался под давлением с двух сторон –слева и справа. Тех, кто хотел притормозить ход реформ (Лигачёв) и тех, кто добивался их ускорения (Ельцин). Поэтому на переговорах с Шульцем он ужесточил позиции, став на сторону советских консерваторов.

А директор ЦРУ Билл Гейтс вообще не верил переменам в Советском Союзе. Это не перестройка, заявил он на встрече в госдепартаменте, а «передышка» для накопления сил с тем, чтобы начать новую эру борьбы против Запада. По его оценкам «Горбачёв не сократил исследований и разработок в военной области и привнёс больше оружия в региональные конфликты».   

Шульц, правда, с ним не согласился. По его мнению, Советский Союз хочет уйти из Афганистана и просит Америку о помощи. Больше того, Горбачёв отказался от доктрины Брежнева и сейчас пересматривает советскую политику в отношении стран Восточной Европы, а те, в свою очередь, дрейфуют по направлению к Западу.

Вторая версия— желание Горбачёва надавить. Позиции Рейгана ослабли в результате разразившегося скандала Ирангейт и экономических трудностей в США. Накануне визита Шульца — 19 октября индексы Доу –Джонса на нью— йоркской бирже упали на 500 пунктов. Этим де и решил воспользоваться ушлый политик Горбачёв.

* * *

А что происходило в Москве?

Горбачёв был явно недоволен результатами словопрений с Шульцем. Сразу же после переговоров он позвал советских участников в соседнюю комнату, чтобы подвести итог. Присутствовали Шеварднадзе, Добрынин, Ахромеев, Бессмертных, Воронцов, Черняев и переводчик Павел Палажченко. Но все молчали. Тогда итог подвёл сам Горбачёв –встреча в верхах подвешена. Молчание продолжалось. Только Черняев посетовал: