Перелом

– Так ведь каждому по десятку надо дать. А то и поболе, как этому, Бешеному. Ему вон вообще грозился полусотню собрать. Где ж на твоего-то ратников найти? Ему в первую голову своих надо наверх вытянуть. Вот и получается, что Ведене твоему ходить простым ратником под дурнем каким, вроде Кузьки али Демки Лисовиновых.

Больно ударил Фома, очень больно. В самое чувствительное место выцелил. Фаддея как в прорубь опустили. Только что все так хорошо складывалось! И ведь прав Фома! Чуме ли не знать, как дальнюю родню, коли серебра за душой нет, в иных десятках давят! Своей шкурой все это распробовал. И доля в добыче не та, что остальным, и работа черная на спины таких вот ложится. Для того и берут их в десятки, чтоб было кого за крайнего держать.

«Нет, хлебнул. Не хватало и сыну так же!»

– Вот и думай сам… – продолжил Фома. – Того же Егора возьми. Сколь прошел, сколь повидал. Много ли у нас таких, кто в варяжской дружине подняться смог? А ходу ему дали? Сам вас собрал! Вспомни, как ты из старого десятка уходил. Егор тогда за тебя чуть не на ножах со всеми десятниками… А теперь за его правду Корней его вон как приласкал… – Фома покосился на враз помрачневшего Егора, машинально ухватившегося рукой за обрубленную топором бороду, и быстро перевел на другое. – Ты вон пятерых до кольца не доберешь никак. Последний поход с Корнеем вспомни. Ваш десяток тогда в самую рубку сунули, а там, поди, счет докажи. Ты вот по счету двоих тогда взял. А по делу? Четверых? Не меньше.

– Пятерых… – думай не думай, а прав Фома!

– О! И кому в счет еще трое пошли? То-то! А Карпа, родича своего, сотник меж телег поставил, знай, руби – весь счет под ногами. Он тогда шестерых себе добавил; за два боя кольцо взял! А ты сколько лет маешься?

Тут только Фаддей заметил, что говорит с ним один Фома. Егор, чуть не обнявшись с кружкой, забился в угол, и было непонятно, то ли задремал, то ли просто слушал.

– Вот и считай теперь. Тебе всю жизнь ходу не давали, и сыну твоему то же самое готовят, – гнул свое десятник. – И всем нам тоже.

– Что – то же? – Фаддей не был дурнем, но мысли Фомы почему-то не встраивались в привычные понятия.

– А то! Половину сотни он уже заморочил. В рот ему смотрят, дураки. Он же их под своих сопляков готовит, на их горбу в царствие небесное въехать норовит. А как въедет, так уж нам поздно думать. Сейчас надо!

– Погоди-погоди. Давай разберемся. Кунье он взял? Взял! Добычу поделил? Поделил! Так что не так-то? – Фаддею показалось, что он уловил ниточку истины.

– Ага, взял… Фаддей, ну ты что, и вправду чумной? Ну, подумай! Когда Таньку Лавр умыкнул, помнишь? А потом? Лисовины втроем всему Куньему бока намяли! Ты думаешь, сотня не смогла бы эту деревушку взять? Да на один чих!

– Не понял. А почему тогда?.. – попытался возразить Фаддей.

– А не понял, так слушай! У него ж там родня с того времени завелась. Коли бы не дурень-сват, так, считай, Корней давно уже смог бы свою сотню набрать. Только ему верную. Вот тогда бы точно всем нам одна яма, как Пимену. А он все ждал, пока сватьюшка копыта откинет. Не дождался, пришлось самому помочь. Не прискачи Лука, хрен бы он пошел брать Кунье – по-доброму бы все решил. Заодно и удостоверился, сколько он ратников за собой поднять может. Доходит?

Чума молчал. Было в словах Фомы что-то не то чтобы неправильное, скорее, недоговоренное. Но спорить с ним сложно, тем более говорил десятник все, как есть.

– Теперь вот что подумай, – вкрадчиво продолжал Фома. – Куньевские-то, почитай, все родня, а это ж какая орава! Он же только ближайших вольной наделил, а остальным приманку оставил. В полусотню Бешеного за ту же вольную все, почитай, готовы сыновей отдать, только свистни. Так кому твой Веденя нужен? А подрастет вся эта мелкота да натаскается, что тогда делать? Они уже крови попробовали, а что дальше? Подумал? – Фома и сам, похоже, верил в то, что говорил. – Ты глянь, много ли он у народа спрашивает? Старики с кольцами и то возражать опасаются – вон, Пимен уже возразил. Через пару лет, конечно, все разберутся, что и кому Корней задолжал, только не опоздать бы.

Фома замолчал, приложился к бражке и выжидающе посмотрел на Чуму. Тот задумчиво чесал бороду. А ведь и в самом деле выходило, что Корней силу набирал, но большой беды Фаддей до сегодняшнего разговора в этом не видел. Но вот если на это так взглянуть, то и правда радоваться нечему.