переКРЕСТок одиночества 2

Поднявшись в хижину, поднял за веревку привязанное снаряжение. Преодолевая боль, аккуратно все развесил на свои места. Вооружившись найденным у порога веником, подмел пол. Уселся на веранде, облегченно вытянул ноги, допил из термоса остатки почти остывшего бульона. И погрузился в сон. Нужно восстановить силы. Как только проснусь — снова отправлюсь наружу. Если раненное тело не позволит охотиться — просто поброжу поблизости от Бункера.

* * *

Лежа на спине, я наблюдал за летящими по кругу крестами, вслушивался в звучащий в голове шепот и ощущал полное умиротворение. Странное ощущение. После совсем недавней схватки с медведями, злости, раздражения и боли, сейчас на меня снизошло чуть ли не вселенское умиротворение. Здесь, снаружи, я ощущал себя куда лучше, чем в Бункере с его отчетливым неистребимым запахом обреченности. Не самого Бункера, нет. А вот жители Холла и Центра буквально излучали открытую или хорошо замаскированную обреченность. Они прибыли на свою предпоследнюю остановку. Следующий и финальный пункт назначения — кладбище.

Здесь же… здесь всем правила борьба за выживание. Черви выискивали хоть что-то съедобное в снегу. Медведи охотились за червями. С небес порой падали или спускались кресты, с разной вероятностью даря червям еще горячую человечину в пищу. Вечный цикл, визуально хорошо дополняемый безостановочным кручением летающих келий.

Поправив прикрывающую меня меховую накидку, прихваченную из хижины, мысленно еще раз поблагодарил Антипия. Перед выходом навестил его могилу. Сказал с благодарностью несколько слов. За науку. За нежданное наследство. За пример стойкости и ума. Такой как он нашел бы общий язык с моей обычно неприветливой, строгой и крайне разборчивой бабушкой.

Падающий снег быстро превращал меня в сугроб. Я не переживал по этому поводу. Опыт уже есть. Подстилка, накидка, теплая одежда и термос с бульоном надежно защищали меня от холода. И я совсем не был против лишней маскировки. Мягко перевернувшись на живот, сумев не нарушить при этом лежащий на мне слой молодого пушистого снега, огляделся. Шагах в двухстах почти скрытый снегопадом вход в Бункер. А вокруг пустота. Даже кружащая небольшая стая червей куда-то скрылась, перестав оставлять вокруг меня извилистые борозды в снегу. Это меня и насторожило. Куда делись вездесущие и вечно голодные создания?

Пролежал неподвижно несколько минут. Хотел уже встать, когда увидел ЕГО.

По снегу брел покачивающийся нагой человек. Он медленно проходил шагах в двадцати от меня. Голова опущена на грудь. Стоящие дыбом волосы искрят. В просвечивающей насквозь груди видна решетка ребер и пульсирующее за ней яркой оранжевой искрой сердце. Под кожей бегут пылающие огнем вены, становящееся тусклее в конечностях. Этими же венами лицо превращено в искаженную горящую маску. Неизвестное страшилище рывком дернуло головой. Повело лицом по сторонам. Это позволило мне увидеть его глаза — показавшиеся просто черными угольками или провалами на пылающем лице.

Я инстинктивно вжался в снег, замер, сохраняя полную неподвижность. Все мои инстинкты орали во всю глотку — беги! Я предпочел затаиться. И заставил себя чуть опустить глаза, чтобы смотреть на него не прямым, а чуть смазанным взглядом — вдруг почувствует взгляд в упор.

Меня не заметили. Неизвестный… неизвестное существо… обогнуло холм и медленно свернуло, уходя прочь от Бункера. Я продолжал следить, отмечая в памяти каждую мельчайшую деталь.

Это старик.

Субтильное телосложение. Таз шире плеч, тонкие руки с узловатыми суставами. Впалый живот.

Безвольно отвисшая челюсть.

Длинные седые волосы. Щетина на щеках и подбородке. Кожа белая. Голова и плечи заметно искрят, отбрасывая снежинки прочь. Пах и ягодицы покрыты откалывающимся льдом. На ногах заметны длинные глубокие царапины.

Если не брать в расчет загадочное свечение, то я видел сутулого голого старика шагающего в снегах.

Но свечение…

Мистика — ее надо отбросить в первую очередь. Должно быть иное объяснение. Более разумное. Опирающееся на факты. Но как-то не идут на ум подходящие случаю факты.

Что за безумие я только что увидел?

Пульсирующий свет скрылся за торосами. Мигнул последний раз и пропал. Я остался неподвижен. Продолжил вжиматься в снег. И через минуту свет появился снова — неизвестный взобрался на торосы, зарницы полыхающих в стылом тумане молний осветили худющую фигуру. Замерев на гребне высокого тороса, старик оглядывался. Простоял так недолго. И неуклюже спрыгнул, исчезнув окончательно.

Я пролежал на холме еще не менее четверти часа. И на этот раз ощутил холод — но не от пробравшегося под накидку мороза. Это был холод страха, что едва не сковал мне сердце.

Мне срочно требовалось объяснение увиденного. Но я по-прежнему его не находил.