переКРЕСТок одиночества 2

Преодолев трудный участок, выбрался на твердое место и зашагал веселее, обходя замеченные крупные стайки червей. Когда встречались ползущие куда-то по своим делам мелкие группы червей, замирал, пропуская деловитых созданий — стоит раздавить ненароком и едкий запах разлетится по ветру, привлекая вечно голодных медведей.

У нужного холма я оказался через минут двадцать ходьбы. И немедля принялся взбираться, с облегчением убедившись, что здесь нет снежного вала. Не придется барахтаться по горло в рыхлой массе, теряя силы. Поднявшись примерно метров на двадцать, замедлился и дальше взбирался очень неспешно, внимательно изучая прилегающую местность насколько это позволяла видимость.

У замеченного мной в центре вспышки человеческого силуэта было кое-что в правой руке. Нечто крайне знакомое на вид любому человеку.

Ведро.

Это было очень похоже на ведро.

Первая вспышка — с ведром вышли.

Вторая вспышка — с ведром зашли.

Зачем выходили? Тут все очевидно — что-то выплеснуть. Помои. Отходы жизнедеятельности. Прочее.

Как в этом убедиться? Да очень просто — подобраться и поглядеть.

Первое на что я наткнулся — внушительных размеров сугроб. Красивый, округлый, странно выглядящий на ровном склоне. Будто валун. Сняв с пояса лопатку, я подошел вплотную, скрываясь за его массой, заинтересованно ткнул острием в слежавшийся снег. Лопатка ушла на все лезвие. Отвалился немалый кусок хрустящей белой снежной мякоти. Я принялся копать.

Не знал, что однажды мне придется узнать о стольких видах снега и придумывать ему столько разных названий. Всю прошлую жизнь для меня снег был просто снегом. Белая холодная штука что так нравилась в детстве и так раздражала впоследствии. Сугробы у подъезда, сугробы на машине, месиво на дорогах, грязная каша липнущая к обуви… одни проблемы.

В детстве я различал снег на сухой и липкий. Второй нравился куда больше — из него отлично лепились снежки, снеговики и снежные крепости.

Сейчас же, спустя годы и совсем в другом мире, я познакомился уже с десятком видов снега. И каждому придумал название, чтобы различать и мысленно каталогизировать. Тут это вопрос выживания.

Лопатка звякнула о нечто куда более твердое, чем снег. И это не был звук удара о лед. Что-то другое. С очень знакомым звуком. Еще парой ударов расширив дыру, я заглянул внутрь, потом пощупал. И беззвучно хмыкнул. Камень. Даже не камень, а кирпич. Под снегом скрывался здоровенный кусок кирпичной кладки с торчащей толстенной арматурой. Бьюсь об заклад, что размеры кладки покажутся мне очень знакомыми, если очистить весть этот снег.

На склоне холма лежал обломок летающей кельи. Обломок тюремного креста. Не могу сказать какая именно часть. Но я уверен, что это не центральная часть. Не туловище креста. Может быть обломок крыла или задницы. Почему? Потому что я видел световые вспышки. Где-то выше меня, метрах в пятнадцати, лежит основная масса рухнувшего на холм креста. Рухнувшего так удачно, что вся его внутреннее оборудование сохранило работоспособность. Во всяком случае та его часть, что отвечает за выработку тепла и освещения. Без этого тут не выжить.

Крест упал. Разлетелся на части. «Фюзеляж» уцелел.

Это можно принять если не за факты, то хотя бы за достаточно достоверную рабочую гипотезу.

А вот дальше начинается зыбкая почва догадок.

Сиделец выжил и… остался в родном кресте. Заложил пробоины в стенах, продолжил дергать за рычаг. Пропитание — тут без вариантов. На упавший крест тюремная еда доставляться не будет. А стало быть — выжившему пришлось охотиться и заниматься собирательством.

Возможно, сиделец при падении погиб. Но гораздо позднее на крест наткнулся кто-то другой — освобожденный или очередной упавший с небес зэк.

Как бы то ни было — самое время познакомиться.

Главное не помереть во время знакомства. Вряд ли гостей встречают тут приветливо.

Хотя для начала надо еще отыскать сам крест — который я уже успел представить в голове чуть ли не воочию.