Перекресток Миров

— Мне нравится, что ты снова носишь платья, — прошептал он мне на ухо, опаляя его своим дыханием — Когда я смотрю на тебя, то представляю, как легко задрать эти юбки, раздвинуть твои совершенные ножки и…

Я заставила его замолчать поцелуем.

Сегодня не было место нежности.

Мы срывали друг с друга одежду со звериным голодом, желая почувствовать себя живыми. Вместе. Я застонала, когда, наконец, прикоснулась к нему обнаженной кожей, когда он резко оттянул мою голову за волосы и впился в мою шею, не переставая гладить спину, руки, бедра — всё, до чего он дотягивался. Он уронил меня на кровать и, на мгновение, навалился всем весом сверху, давая почувствовать свою силу и твердость.

Я вцепилась в его волосы, когда жаркие губы переместились с шеи на грудь и резко дернула его голову вверх.

— Не могу больше ждать. — Меня уже колотило от неудовлетворенности.

Арий послушался, с рыком вошел в меня, а я закрыла глаза от невероятных ощущений.

— Смотри на меня, — жарко прошептал мужчина — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня… Моя… Жена…

С каждым толчком его глаза темнели все больше, затягивая меня в водоворот. Татуировка жглась, но это жжение было приятным; внутри меня волны магической силы сменялись невероятным наслаждением. Мне хотелось, чтобы он брал меня грубо, заполнил меня всю, до конца, собой и Арий, похоже, понимал это, выбивая из меня стоны страсти и удовольствия. И, когда по глазам полоснул свет, а внутри меня взорвался фейерверк, сопровождаемый криком Правящего, я простонала:

— Мой… Люблю тебя…

Магический потенциал расы был, одновременно, рассчитываемым числом и чем-то неуловимым, меняющимся. Эту удивительную величину знали лишь Стихии; члены Совета, как я поняла, и сами не всегда были готовы к тому, что обнаруживалось в процессе общения или вынесения решений. Все-таки, это был мир Стихий, и они правили балом — они являлись нашими родителями и теми, кто принимал нас за Пределами. Они играли с нами — и позволяли играть с ними. Их существование и право на всех живых — и мертвых — никто не оспаривал; потому неудивительно, что на Совете принимали как данность то, что стояло за всеми решениями.

Императоры голосовали. Вот только голоса их распределялись неравномерно. Это напоминало собрание акционеров — у каждого был определенный процент “акций” и дальше подсчет велся уже по общему большинству.

“Акции” зависели от количества магов у расы или страны; от потенциальной угрозы и силы, что они несли; от размера государства; силы правителя и непрерывности рода. И еще от миллиона других нюансов, значение которым, похоже, придавали только Стихии.

Именно на таком голосовании, после обсуждения всех вопросов, и планировалось решить судьбу Сортана. И там же, будет вызван Суд Стихий; причем всех причастных будут судить одновременно. Я совсем не понимала предстоящей процедуры, и что имели в виду мои друзья, объясняя, что «Стихии и так все увидят» и «никто не скроется». Может, они хотели таким образом успокоить меня, но только разволновали еще больше. Впрочем, я старалась не показывать этого волнения — в конце — концов, если Правящий сказал, что не даст меня в обиду, значит, так и будет.

Я лишь попросила еще раз убедиться в том, что никто из попавших на суд не обладает больше никакими артефактами, которые скроют правду.

— Ты же знаешь, что в Драконьих горах живет одно малоразвитое племя — рассказывал мне брат — Сложно даже определить, каким расам они близки. Но маги сильные, только… неуправляемые. И магия их, практически, не поддается ни записям, ни обучению. Гаш Арели, путешествуя по горам, сумел проникнуть в то место, где они хоронили своих вождей и вытащить оттуда несколько артефактов

— Из могил? — меня передернуло.

— Ага. Ему еще и удалось разобраться, как они работают. Но меня удивляет, что он предполагал, что сможет пронести артефакт на Совет. Возможно, он рассчитывал, что дело обойдется лишь приходом дознавателей и советников сюда, в Сортан, — тогда бы их удалось обмануть. Но в Токае… Купол не пропустил бы.

— Купол?

— Увидишь. Токай строили, можно сказать, вместе со Стихиями. Нет, ни о каком договоре речи не шло, но если архитекторы или строители, с точки зрения Стихий, делали что-то не так, то здания очень быстро ветшали или от них отламывался кусок. Так что и здание Совета и окруживший его купол — совместное творчество.

Я кивнула.

Мы стояли перед межмировым порталом достаточно внушительной группой. На месте Совета я бы уже боялась.

Впереди были императорские гвардейцы, в своей парадно-боевой форме; вокруг нас с Арием и Рональдом расположились дознаватели. К нам, что удивительно, присоединился король Балериана со всей его семьей, заявивший, что до этого портала добираться ближе, но, почему — то, мне казалось, что он сразу решил дать понять другим членам совета свое отношение. Валимар, как непосредственный участник событий, отправлялся в Токай в качестве свидетеля.

Чуть дальше расположились Ариэль и Фарн; замыкали нашу группу порядка десяти гвардейцев.