Перехлестье

Сейчас на дэйна из-под личины ничем не примечательного человека смотрел грозный воин, который легко мог уничтожить не только Волорана, но и любого, кто попадется на пути. Бог, кому нельзя не подчиниться. Тот, кому Волоран когда-то поклялся служить. Поэтому дэйн кивнул и свистнул, призывая фадира. Крылатый скакун оживился, поняв, что отдых закончен.

Палач магов не оглядывался, не пытался выспросить, что будет с Йеном. Он подчинился, потому что понимал - то, что для него лишено смысла, на самом деле происходит не просто так. Объяснение есть. Просто ему, как обычному смертному не дано понять божественного провидения. Пока.

Вот только разум, привыкший осмысливать происходящее, не смирялся. И все время полета дэйн, стискивая в руках повод фадира, пытался разобраться. Почему? Что бы случилось, ослушайся он и войди в Жилище? Выбирать между Василисой и Йеном? Почему? Что...

К моменту, когда крылатый конь спустился к подножию святилища Мораки, Волоран все понял. От острого прилива гнева впервые за многие-многие годы захотелось выплеснуть злость, не погасить ее усилием воли, а дать выход: что-то разрушить, свернуть шею колдуну, или, что желаннее, вездесущей Анаре, которая исковеркала судьбы стольких людей и магов.

- Глен! - он призвал колдуна, а сам думал, как бы сдержаться и не развеять это бесплотное ничтожество во веки веков.

Колдун, словно почувствовал истончившееся терпение Палача и мгновенно возник рядом, но тут же отпрянул, читая в глазах дэйна стылую ненависть.

- Что с тобой...

- Рассказывай.

Он не мог даже говорить с ним спокойно, хотя понимал, что сам Глен, в общем-то, ни в чем не виноват. Но рассудок отступал под натиском эмоций. Волоран пытался собрать свое хладнокровие по кусочкам, пытался вернуть спокойствие и равнодушие, которые сопровождали его всю его жизнь...

Не получалось!

- Лантеи убедили Зарию принять участие в обряде. Я сделал, как ты сказал - она поступит правильно.

- Ты веришь своему сообщнику?

- Да. Он не предаст.

- Он уже предал, - процедил дэйн.

- Нет, - Глен отступил на шаг, чувствуя волны стихийной силы, расползающиеся от Палача во все стороны. - Он никогда не был с Анарой. И я могу за него поручиться.

- Чего стоит ручательство колдуна?

- Я хоть раз вас подвел?

- Конечно, нет. Тебе ведь нужно тело, - Волоран скользнул ближе к призраку. - А иначе стал бы ты нам помогать. Но если мы изменим условия, а, колдун?

- Ты чего свирепствуешь? - искренне не понял Глен.

- Что если я скажу, что ты не получишь назад свое тело? Ничего не получишь.

- Дэйн...

- Я не стану тебя спасать. Не дам своей крови. Не верну к жизни.

- Но Грехобор...

- Тоже не пойдет, - дэйн сделал еще один скользящий шаг к собеседнику. - А знаешь, почему?

Тот отрицательно покачал головой.

- Его жену сделали колдуньей.

Волоран судорожно вздохнул и этот вздох напугал Глена, потому что больше походил на сдавленный рык.

- Они перечеркнули для моего брата единственную возможность...

- Дэйн...

- Благодаря таким, как ты, он не то, что счастлив не будет, он уже и человеком не станет. Вы - не просто зло. Вы - смердящая мертвечина и всему, к чему прикасаетесь, несете смерть души. Так зачем мне помогать тебе? Куда правильнее тебя убить. Тебя и остальных. И, поверь, я так и поступлю.

- И с Василисой тоже? - глухо спросил Глен.

Он был призраком. Духом. Он уже знал, что такое смерть. И уж чем-чем, а ею его было не испугать. Но Зария. Василиса. Они были так похожи и в тоже время разные. Кроме того, колдун не мог не понимать, что без Василисы не было бы у него возлюбленной. Именно стряпухины задор, беспечная веселость, вера в лучшее и жажда справедливости не дали Зарии сгинуть, не позволили ей переступить черту отчаяния. Наследница лантей была жива только благодаря своей подруге - хохотушке и веселушке.

Поэтому сейчас мысль о превращении Лиски в колдунью вызывала у мужчины оторопь. Однако удивление дается духу легче, чем человеку. Он не испытывает головокружения, у него не заплетаются ноги. Он способен думать, не смотря ни на что.

- Василиса мертва, - отчеканил дэйн. - Проклятый дар убил ее.

- Да, ты прав, - Глен кивнул. - Ты прав. Во всем прав. Грехобор навсегда станет чудовищем. Василиса ведьмой. Меня лучше и вправду убить. А Зария пусть остается в обители. Именно так все и должно быть. Если перестать бороться. Вот только знаешь, чем колдуны отличаются от магов? Мы хотим жить. Страстно, яростно не хотим подыхать. И там, где маг смиренно выполняет волю богов, там, где дэйн терпеливо несет свое служение, мы боремся, противостоим и иногда выживаем. Поэтому я не верю, что ничего нельзя изменить и исправить. Поэтому нацепи на рожу былое высокомерие и делай то, что задумано. Напрягись хоть ради брата, раз на всех остальных тебе плевать.

Плечи дэйна напряглись. Он с минуту буравил призрака взглядом, полным лютой ненависти, а потом вдруг сделал глубокий вдох, прикрыл глаза и глухо сказал:

- Исчезни.

А когда колдун послушался, последний Палач Аринтмы повернулся ко входу в Капитэорнолас.

Зария надевает голубое