Перехлестье

Но кое-что сказать Глену все-таки следовало. Потому что нога болела, и всякий раз обходить пусть и бесплотного, но такого навязчивого духа, чернушке надоело. Да и неудобств причиняло немало.

– Я благодарна тебе, – негромко произнесла она.

Сердце в груди болезненно сжалось, воздух с трудом просачивался в пересохшее горло, душа плакала, но Зария заставила себя улыбнуться.

– Благодарна? – Глен выглядел встревоженным.

Он всматривался в девичье лицо, занавешенное длинной челкой, и глаза его темнели.

– Да. Если бы не ты… Не твой поступок. Я бы так и не поняла, что мне здесь не место, – она снова улыбнулась – грустно и задумчиво. – Когда луна пойдет на убыль, я пойду в храм богини и стану послушницей. Пусть во мне есть дурная кровь и из-за этого я на всю жизнь останусь только в младших, я стану служить…

Глен закрыл ей рот рукой, обрывая клятву, которую девушка чуть было не произнесла. Ему редко удавалось воздействовать на материальное, но сейчас гнев, боль и страх оказались слишком сильны.

– Замолчи и слушай.

Девушка зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Однако она привыкла быть покорной и не осмелилась вырваться. Поэтому сделала, как просили: замолчала и слушала.

– Я стану человеком. И приду за тобой. Я никогда от тебя не откажусь. Да, не был я хорошим. И вряд ли стану лучше. На мне много грехов, таких, о каких тебе и знать не нужно. Но я – весь твой. Со всеми этими грехами. Только твой. Я сейчас не могу тебя поцеловать, коснуться даже не могу, пока ты не спишь. Но даже сейчас я могу доказать, что мои слова – не пустой звук. Дай мне срок, Зария. Дай мне чуть-чуть времени. Не делай того, что собралась. Подожди. Какая разница – месяцем раньше или месяцем позже, ведь так? Просто подожди. Я вернусь, клянусь тебе. Но ты только дождись. Потому что к кому же и зачем мне возвращаться, если ты откажешь? Кивни. Кивни, если согласна.

В его голосе было столько мольбы! Но Зария отрицательно помотала головой.

Колдун закрыл глаза. Не верит. Ни единому слову не верит.

– Посмотри на меня.

И снова отрицательное покачивание головой.

– Зария… Ты ведь видишь правду. Видишь, когда тебе лгут. Посмотри на меня. Я скажу последнее – единственное, что не сказал. И если ты посчитаешь, что это ложь, клянусь тебе – я уйду.

– А если я хочу, чтобы ты ушел сейчас? – хрипло спросила девушка.

– Сначала посмотри на меня! Я промолчу, если ты не хочешь меня слушать. И уйду. Обещаю. Но посмотри…

Чернушка открыла глаза и посмотрела на собеседника. Она не верила. Не верила. Это неправда…

А Глен ждал. Ждал, пока она спросит, и он сможет сказать, что любит ее. Ждал… Она должна спросить. Должна!!!

Нет. Зария отступила.

Шаг, другой.

Отвернулась.

Молча.

Колдун сжал кулаки. Он хотел подойти к ней, хотел произнести признание, рвущееся с губ, но вовремя остановился. Прежний Глен легко забывал свои обещания. Новый Глен был полон решимости не повторять ошибок прошлого. Он хотел сдержать принесенные ранее клятвы. Обе, что дал ей.

Увы, призрак, хотя и преисполнился желания измениться раз и навсегда, пока еще слабо представлял, как именно это сделать. Решимость решимостью, но надо же с чего-то начать, а у него, прямо скажем, для этого было слишком мало возможностей, да к тому же еще и полное отсутствие поддержки. В него никто не верил. Его никто не ждал. О нем никто не переживал. И уже тем более никто не собирался ему помогать. Он был один. И победить ему предстояло самого себя. Только вот беда – он не знал, с чего начать. Куда идти? И как удержаться от острого желания, ставшего уже настоящей потребностью, видеть Зарию?

– Если передумаешь, просто позови, – это было единственное, что он еще мог добавить. Единственное, что ему оставалось.

Проклятый дар! В душе черной волной поднималась злоба. Поэтому, не давая себе время на раздумья, колдун переместился туда, где его ярость могла найти выход, не причиняя вреда простым людям, и тем более девушке, которая так много для него значила.

Определенно, быть духом – своеобразное преимущество. Только подумал о том, где хочешь очутиться, и вот ты уже там, а как – сам не понял. В Жилище было тепло. Глен до сих пор удивлялся тому, что может ощущать жар, холод, ветер. Он не мерз, не изнывал от духоты, но он чувствовал.

Сегодня здесь было людно. Дюжины две колдунов негромко переговаривались, что-то обсуждая, и поглядывали на кресло, стоящее перед камином. Кресло Анары.

Мужчины пока не видели возникшего из ниоткуда бесплотного сообщника, но некоторые непроизвольно поежились, ощутив присутствие сторонней силы.

Хозяйка Жилища на появление призрака не обратила внимания, она разговаривала с мужчиной, державшимся в тени. От незнакомца исходили волны такого могущества, что Глен замер, не решаясь приблизиться. Колдунья, почуяв его смятение, обернулась и поманила новоприбывшего к себе. Тот подчинился, с опаской косясь на странного гостя.