Перегрузка

— Конечно же, я знаю это, — он жестом указал на газету. — Я вне себя, как и вы. Но эта чертовка журналистка выхватила нож для снятия скальпа. Если бы она не зацепила вертолет, то было бы что-то еще.

— Не обязательно. Она могла и не найти ничего. Пользуясь этим вертолетом столь опрометчиво, вы подбросили ей такую возможность.

Слушая его, Ним сохранял полное спокойствие. Он уже давно понял, что глотать несправедливые обвинения — часть его работы. Лишь две недели назад президент сказал своим старшим помощникам на неофициальной встрече: «Если вы сможете сберечь для себя полдня и сделать работу быстрее и эффективнее, пользуйтесь вертолетом компании, так как это в долгосрочном плане дешевле. Я понимаю, что эти вертолеты необходимы нам для специалистов, проверяющих линии электропередачи, в чрезвычайных обстоятельствах, но когда их не используют для таких целей, поднимать их в воздух лишь ненамного дороже, чем держать на земле».

Но Эрик Хэмфри, по-видимому, забыл, что он сам попросил Нима провести двухдневный брифинг для прессы и представлять компанию на важной встрече в торговой палате утром в первый день поездки журналистов. Ним не смог бы сделать то и другое, не воспользовавшись вертолетом. Вообще-то Хэмфри был справедливым и, наверное, потом вспомнит об этом, но даже если и не вспомнит, то это не столь уж и существенно.

Сейчас в баре, когда алкоголь постепенно брал над ним верх, Ним чувствовал, как притупляется горечь. Каким-то дальним, пока еще ясным уголком мозга Ним презирал себя за то, что делал, и за воображаемую слабость. Затем он подумал, что такое случалось с ним нечасто — он не мог даже вспомнить, когда был настолько пьян. Быть может, позволить себе это разок и послать все к черту тоже полезно?

— Позволь спросить тебя, Гарри, — запинаясь, проговорил Ним. — Ты религиозен? Ты веришь в Бога?

Лондон сделал глоток, потом носовым платком вытер пивную пену с губ.

— На первый вопрос отвечу «нет». По второму вопросу скажу так: я никому не давал обязательства не верить.

— А как насчет твоей личной вины? За тобой много чего? — Ним вспомнил Ардит, которая спрашивала: «Разве твоя религия не учит тебя верить в Божий гнев и кару?» Сегодня днем он пропустил ее слова мимо ушей. Потом эти слова всплыли в памяти сами собой, и никакого удовольствия это ему не доставило.

— Я полагаю, за каждым есть какая-то вина. — Лондон, казалось, намеревался на этом и закончить свою речь, но потом передумал и добавил:

— Иногда я думаю о двух ребятах в Корее, моих близких приятелях. Мы были в разведывательном патруле у реки Яду. Те двое находились впереди остальных, когда вражеский огонь прижал нас к земле. Двум ребятам надо было помочь вернуться. Я остался за главного и должен был именно тогда повести остальных, чтобы попробовать спасти их. Но пока я в смятении соображал, что делать, те болваны обнаружили их — гранатой обоих их разорвало на куски. Это и есть та вина, которую я несу в себе, эту и некоторые другие. — Он отпил из стакана еще. — Знаешь, что ты делаешь, дружище? Ты нас обоих делаешь… как это называется?

— Сентиментальный. — Ним с трудом выговорил это слово.

— Точно!.. Сентиментальными. — Гарри Лондон одобрительно закивал головой, когда пианист начал играть «Пока время проходит».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Дейви Бердсон, осматривающий впечатляющие апартаменты клуба «Секвойя», развязно спросил:

— А где личная сауна президента? И потом, мне хотелось бы посмотреть ваш унитаз из чистого золота.

— У нас его попросту нет, — с металлом в голосе ответила Лаура Бо Кармайкл. Она чувствовала себя скованно с этим бородатым дородным шутником, который, став американцем много лет назад, все еще не отрешился от провинциальных манер своей родной Австралии. Лаура Бо, уже несколько раз встречавшаяся с Бердсоном на собраниях, пришла к выводу, что он похож на весельчака из «Вальсирующей Матильды». Конечно, он был другим человеком, и она знала об этом. Дейви Бердсон говорил как обыкновенный фермер и соответственно одевался — сегодня на нем были неряшливые залатанные джинсы и разношенные ботинки без шнурков, — но президент клуба «Секвойя» знала, что он изучал основы законодательства, имел степень магистра социологии, а также на полставки читал лекции в Калифорнийском университете в Беркли. В свою организацию он собрал потребительские, церковные и левые политические группы, назвав ее «Энергия и свет для народа».