Перегон

На пороге стояла полная молодая женщина с одутловатым, невыразительным лицом, в тесном, не по размеру джинсовом платье. Она решительно переступила порог и, не обращая внимания на Вадима, заметалась глазами по квартире. Увидела через дверной проем девочку, бросилась в комнату, облегченно приговаривая на ходу:

— Деточка моя, Ленусик, с тобой все в порядке? Да? Все в порядке? Почему ты не пошла домой, почему здесь сидишь?

Девочка вскочила с дивана, сморщила худенькое личико, будто собиралась заплакать, но не заплакала, а только шмыгнула носом, подбежала к матери, уткнулась в нее, обхватив тоненькими ручками-прутиками массивные мамины бедра.

— Ну и слава богу, ну и слава богу, — приговаривала женщина и крепко прижала дочь к себе широкими короткопалыми ладонями, словно огромная птица укрывала крыльями своего птенца от всех жизненных напастей сразу.

— Ведь это ж надо же! — повернулась она к Ольге. — Какие гады! Какие сволочи! Вот так живешь, живешь… И куда милиция смотрит? Неизвестно, чем занимаются, а здесь детей под носом крадут… Я слышала, это не первый случай, ты знаешь, и в Стремновском районе то же самое было, так и не нашли. Ты представляешь! Хоть на улицу детишек не выпускай.

Ольга опять спрятала лицо в ладонях и мелко затряслась. Женщина отступила на шаг и потянула дочку за собой:

— Пойдем, доченька, пойдем с мамой, — она, не отрываясь, глядела на Ольгу, только вместо жалости и сочувствия на лице ее были неприязнь, брезгливость, испуг. Так на заразных больных смотрят, на чумных, приговоренных. Надо было оборвать ее еще раньше, Вадим прищурился зло, когда она об ужасах тут же, на ходу придуманных, рассказывать начала — для того, чтобы, может быть, и неосознанно, но из-за какого-то неудержимого внутреннего стремления сделать ближнему больно, раздразнить его, насытиться его страхом. А уж теперь, когда взгляд он этот уловил и, когда все угадал в нем, тут уж сдерживаться больше сил не было. Он поджал уже губы, напрягся, шагнул в ее сторону. Но его на мгновение опередила девчушка Леночка. Она отринулась от мамы, вскинула на нее удивленное глазастое личико и произнесла тихо и твердо:

— Я не пойду, мамочка, Дашеньку надо искать. Мы подружки…

Так серьезно, так по-взрослому даже для матери она сказала это, что та даже опешила, недоуменно на Ольгу посмотрела, на Вадима, как бы ответа у них выспрашивая, как же это так, неужто это дочь моя плоть от плоти так говорит. И побледнела вмиг, и закостенела лицом. А потом выдохнула тяжело, чуть дернув щекой, внимательно оглядела дочь и выговорила неуверенно, словно за какую-то последнюю свою надежду цепляясь:

— А может быть, пойдем? А то мы мешаем тут. Да ты и не кушала.

Девочка упрямо помотала головой.

— Ну хорошо, — женщина нервно пожала плечами. — Оставайся. — Она повернулась к Вадиму. — Ни-, чего, если она побудет здесь?

Он кивнул.

— Я скоро зайду.

И она пошла к двери, так и не взглянув больше на дочь, и только у самого уже порога остановилась, покачала головой и взялась за ручку. И в этот миг опять затрезвонил звонок и опять заставил Вадима вздрогнуть.

В дверном проеме он разглядел двоих. Один был в милицейской форме, высокий, сутуловатый, большерукий. Второй в хорошо сидящем синем костюме, с галстуком.

Он мимоходом поздоровался с Леночкиной мамой, сразу угадав, что это не хозяйка, что не с ней ему беседовать придется, спешно прошел в комнату, окинул ее быстрыми, чуть раскосыми глазами, изобразил печальную улыбку на смуглом скуластом лице, шагнул к Вадиму, пожал ему руку:

— Старший оперуполномоченный шестого отделения милиции Марушев.

Вадим тоже представился. Подошел и тот, что в форме, он по сторонам не глядел, словно стеснялся, что не так поймут. Сдержанно поклонился Вадиму, назвал себя:

— Участковый инспектор Спирин.

А Марушев уже к Ольге на диван подсел, уже о чем-то с ней мягко и улыбчиво беседовал. Он сразу понравился Вадиму, не то что Петухов. Марушев попросил извинения у Ольги, подозвал девочку, выразил удовольствие, что она здесь с мамой, подозвал и ее и добро и очень умело начал расспрашивать Лену. Что-то записал, погладил девочку по голове, повернулся к Спирину, приказал тому найти — Леночкина мама квартиры подскажет — Дашиных подруг и расспросить их подробно и все записать и опять повернулся к Лене. Все быстро он проделывал, четко, легко, будто такие случаи для него дело плевое и он раскалывает эти загадки, как орехи.

Вадим с удовлетворением заметил, что и Ольга успокоилась. Лицо ожило, в глазах надежда появилась и вера, что помогут, не бросят, не оставят в беде, сделают все, что положено, и отыщут дочку. Не могут не отыскать. Милиция-то у нас ого-го какая! И зажег ее такой верой этот скуластый симпатичный парень, и это тоже немаловажной частью его профессии было — способность видом своим, словами расположить человека, убедить, что на таких бравых ребят можно во всем положиться. Ольга вновь ощутила себя привлекательной женщиной, и изредка изящным движением поправляла волосы, успокоенно и доверительно склонялась к Марушеву, когда отвечала.