Передний край (ЛП)

  Флетчер подпевал музыке, неожиданно энергично и фальшиво. Если с Карен все получится, он купит билеты в Северную оперу в следующем месяце и подкупит себе парой выходных. Если все получится… Незаметно дверь, ведущая на лестницу с улицы, распахнулась за его спиной.

  Пятнадцать ярдов от дальней стороны, а он все еще не слышал за собой ускоряющегося шага ботинок на мягкой подошве. Странно, что он думал не о Карен, а о полуулыбающихся, полуобвиняющих глазах старшей медсестры Сары Леонард, когда наконец понял, что он не один. В стеклянной двери перед ним мелькнуло быстрое отражение, и Флетчер повернул голову как раз вовремя, когда лезвие опустилось вниз, озарившись быстрой кривой оранжевого света.

  Удар отбросил его назад, он потерял равновесие, когда он выстрелил в центр дверей и рухнул вперед, думая перед запоздалым приступом боли, что его ударили, а не порезали. Наушники свалились с его лица, и Массне лился жестяным звуком. Флетчер поднял раскрытую ладонь, чтобы отразить нападавшего, и лезвие глубоко погрузилось в его ладонь, прежде чем уйти в сторону.

  Каким-то образом он поднялся на ноги и начал бежать. Он споткнулся о ногу, и его висок ударился о армированное стекло, треснув поперек. Он оттолкнулся, пригнулся и протиснулся через первую пару дверей, в пределах досягаемости выход, ступеньки, улица. Его ноги ушли из-под него, и часть его лица ударилась об пол с пощечиной. Сквозь приглушенный шум уличного движения он слышал, как тяжело дышит нападавший. Не желая этого, он заставил себя повернуть голову. Сквозь кровь он увидел черный свитер, балаклаву, черные перчатки. Движение. Флетчер закричал и на четвереньках попытался отползти. Лезвие врезалось в его бедро и начало резать к колену.

  Карен Арчер перевернула пустую бутылку в мусорное ведро в углу своей комнаты и выключила переносной телевизор. К тому времени, как она спустилась вниз к телефону, тот, кто звонил, уже повесил трубку. Это мог быть Тим, желающий сказать ей, что он уже в пути, еще раз извиняющийся за задержку.

  «Погуляй с домработником, — сказал один из ее друзей-студентов-медиков, — и вот что ты получишь».

  "Что?"

  "Не много." Смех. За исключением того, что это не так.

  В последний раз, когда Тим Флетчер был рядом, он крепко уснул в течение десяти минут; она сняла с него остальную одежду, подоткнула одеяло и села рядом с ним, скрестив ноги, надев два лишних свитера и читая Элиота. С ним тоже было не очень весело.

  Карен достала пачку сигарет из ящика с бельем, не смогла найти коробок спичек и снова положила пачку. Ей это было не нужно. Если бы это был Тим по телефону, он мог бы быть уже в пути.

  Она натянула замшевые сапоги до щиколоток и достала из-за двери верблюжье пальто, которое ее тетя предусмотрительно нашла в магазине Oxfam в Ричмонде. Засунув ключи в карман, она направилась вниз по лестнице, автоматически перешагнув ту, у которой отсутствовала ступенька. Если бы она пошла в сторону моста, то, скорее всего, встретила бы его.

  Два

  — Еще, Чарли?

  "Лучше не надо." Резник покачал головой. «Время, когда я делал ход».

  "Правильно. Правильно." Фрэнк Делани понимающе кивнул, потянулся через стойку и налил свежего «Гиннесса» в стакан детектива-инспектора.

  «Некоторые из нас начинают раньше других, — сказал Резник. Часы слева от небольшой сцены показывали не ту сторону полуночи.

  — Конечно, знаешь, — подмигнул Делейни. «Конечно, знаешь. А после завтра мне вообще можно не вставать. Он поднял свой стакан к лицу Резника и улыбнулся. — Тост, Чарли. Досрочный выход на пенсию."

  Звякнули стаканы, и оба мужчины выпили, Резник экономно.

  — Сколько тебе времени, Чарли?

  "Выход на пенсию?"

  — Теперь уже недолго.

  "Довольно долго."

  Оно лежало впереди, как непрошеное море, по которому нужно переплывать каждое утро, в любую погоду; те же бесцельные движения, совершаемые просто для того, чтобы что-то делать, иллюзия: либо так, либо ты топчешься на месте, пока однажды не утонешь.

  — Завтра утром, — сказал Фрэнк Делани, — в одиннадцать часов. Я буду в банке в своем лучшем костюме, пожимая руки. Кто-нибудь подарит мне авторучку с пером из 24-каратного золота, и через несколько минут я выйду оттуда с чеком на миллион фунтов. Неплохо, а, Чарли, для такого невежественного сукина сына, как я? Ушел из школы в четырнадцать с торчащей из штанов задницей. Неплохо."

  Резник отхлебнул «Гиннесс» и оглядел комнату. Когда Фрэнк Делани купил это место — что? Десять лет назад? Более? — там было чуть больше четырех стен и места на полу, чтобы пьяные могли безопасно упасть. Фрэнк принес ковры и диваны с темной обивкой, люстры и всякую мешанину из подделок викторианской эпохи. По выходным он учреждал Old Time Music Hall и с небольшим уговором сам вставал у микрофона и вел завсегдатаев припевы «You Made Me Love You», «Who’s Sorry Now?»

  На неделе двери были открыты для других вещей: кантри и вестерн, поэзии и джаза. К концу этой недели разработчики будут выдирать внутренности, сдирая все это. Готовится еще один офисный блок.

  — Мы провели здесь несколько хороших ночей, Чарли.

  Резник кивнул. "У нас есть."