Передайте в Центр

– У вас великолепное баварское произношение, Галочка. Но словарный запас как у туристки. Точнее, как у ребенка, – Елена Васильевна придвинула Гале чашку кофе. – Давайте я попробую угадать, в вашем детском садике или в школе с первого класса учили немецкий язык?

– Русский, – улыбнулась Галя. Она подняла глаза. – Мой дедушка был дипломатом. Когда мама развелась с папой, я поехала в ГДР на целых пять лет. Дед был очень занятым человеком и когда он спохватился, мне пришлось заново учить уже русский язык.

– Это неплохо, – Елена Васильевна кивнула. – Но знать язык, к сожалению, это еще не все… Давайте проведем с вами маленький экзамен на «шпионскую» сообразительность, – Елена Васильевна разложила на столе несколько десятков листков. – Выбирайте любой.

– А что это? – Галя смотрела на листки на столе.

– Обычные экзаменационные билеты из необычного курса для симпатичных девушек.

Галя нерешительно взяла крайний билет… Она прочитала вопрос и почти тут же пожала плечами.

– Я не знаю…

– А что за вопрос? – Елена Васильевна вытянула шею, пытаясь заглянуть в листок.

– «Что больше всего меняет облик женщины?»

– Прическа! Господи, это же очень просто и это знает любая женщина. Хорошо, Галочка, берите другой билет.

Но Галя не знала ответа ни на второй, ни на третий, ни даже на шестой вопрос…

13

– Ну, что у тебя, Лена?

Генерал Кошкин набивал трубку табаком.

– Николай Александрович, только не курите при мне, пожалуйста, – Елена Васильевна с опаской смотрела на генеральскую трубку. – Хорошо?..

– Раньше ты не боялась дыма.

– А вы не так давно собирались бросать курить.

– Бросишь с такой работой! – отмахнулся генерал.

– Понимаю. Но вчера муж сказал мне, что от моей кофточки за версту пахнет трубочным табаком. Потом он прочитал мне отрывок из «Отелло» по-французски.

– Намек понял, – генерал Кошкин отложил на стол трубку. – Потерплю, пока ты здесь. Теперь говори о результатах.

– Ноль, Николай Александрович, – твердо сказала Елена Васильевна. – Правда, Галя те так плохо знает немецкий язык. За неделю, при современной технике обучения, это знание можно было бы сделать практически полным.

– А зачем? Если все так плохо, посылать ее за границу с заданием – самоубийство.

Прежде чем ответить, Елена Васильевна долго рассматривала свою руку с длинными, ухоженными ногтями.

– Знаете, Николай Александрович, мы с Галей недавно с Вильямом Картрайтом немного побеседовали. Когда он упомянул об обмене, у меня что-то… – Елена Васильевна сделала неопределенный жест рукой возле лица. – Как прокрутилось что-то перед глазами. Как кадры кино… Помните, в фильме «Мертвый сезон», во время обмена, двое шпионов идут по мосту навстречу друг другу. На секунду они останавливаются, и внимательно смотрят на лица… Оператор сделал очень близкий ракурс: глаза в глаза. Потом…

Елена Васильевна замолчала.

– Потом те двое идут дальше, – подсказал генерал Кошкин. – Машины разворачиваются и уезжают.

Пальцы Елены Васильевны нервно забарабанили по столу.

– Николай Александрович, помните, когда вы читали нам лекции по теории разведки, вы называли такие ситуации задачами с нулевым решением?

– А ты видишь какое-то еще? Обмен агентами совершается по нерушимым правилам.

– Я не о том!..

Елена Васильевна выдержала большую паузу. Генерал взял со стола незажженную трубку и принялся посасывать ее.

– Николай Александрович, а если «развести» Галю и ее мужа по разные стороны моста?

– Как это?! – удивился генерал. – Менять их друг на друга, что ли?!

– Пока не знаю…

– Тогда «нулевое решение» остается нулевым. А тебя беспокоят странные гипотезы, причем довольно мутного свойства.

– Туманного, Николай Александрович, – поправила Елена Васильевна. – Я считаю, что нам пора действовать по обстановке.

В генеральских глазах вдруг сверкнул веселый огонек.

– Опять, значит, как раньше? – спросил он и невольно улыбнулся.

– Опять, – согласилась Елена Васильевна. – Я думаю, у нас просто нет другого выхода.

– «Все смешалось в доме Облонских…» – процитировал Толстого Кошкин. – Ладно, я согласен!

14

Пол-второго ночи Галя открыла «тайник» Мишки. Тайник находился в письменном столе, в одном из ящиков, который – по уверениям мужа – был сломан и не открывался ни с ключом, ни без него. В тайнике лежал рулончик из «соток» – три тысячи рублей уже покрытый пылью, – стояла литровая банка с целым ворохом смятых долларов (пыли на ее крышке, увы, не было) и лежала тетрадка с детским рисунком «елки» на обложке.

«Это Мишка раньше на спиннинг собирал», – подумала Галя, рассматривая рубли.

Она быстро перелистала тетрадку. Текста почти не было… Были только формулы.

«Она самая! – догадалась Галя. – Ту, которую ищут наши…»

Она вытащила маленький, плоский фотоаппарат и торопливо принялась переснимать страницы.

В коридоре, в сторону туалета, прошлепал босыми ногами Мишка.

«Опять тапочки не надел…», – механически подумала Галя, не отрывая глаза от окуляра фотоаппарата.

Она перевернула страницу… И замерла.

«А если Мишка вдруг заглянет в комнату?!» – мысль была острой, как игла.