Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше

- Ничего в этом нет неожиданного, – возразил Азазелло, а Коровьев завыл и заныл:

- Как же не взволноваться? У меня самого поджилки затряслись! Бух! Раз! Барон на бок!

- Со мной едва истерика не сделалась, добавил кот, облизывая ложку с икрой.

В приведенном отрывке полилога партии Коровьева и Бегемота – это партии пересмешников обыгрывающих реплику Маргариты в смеховом ключе. Причем каждая последующая реплика усиливает смеховой эффект благодаря выраженному преувеличению переживаний и чувств. Этот прием передразнивания – излюбленный прием Бегемота.

Бегемот ведет смеховые словесные дуэли то с Геллой, то Азазелло, который с удовольствием ему подыгрывает, напуская на себя потешную ярость. Строго распределенные амплуа и ролевые партии придают этим словесным поединкам известную долю театральности.

Задача любого шута – привлечь к себе внимание, подать вовремя шутку, каламбур, репризу, разрядить обстановку, «пустить» серьезный разговор в шуточное русло, при этом вовлечь в смеховую ситуацию как можно больше народа. Поэтому так органично Бегемот выглядит в роли артиста в варьете. Эту роль шута при господине, к которому нужно обращаться «мессир», как к средневековому вассалу или знатному вельможе, Кот-Бегемот исполняет замечательно.

Претензии кота на светскость и галантность, выражающиеся не только в стремлении соответствовать бальному этикету внешне (галстук, оперный бинокль и пудреные усы), но и проявляющиеся в мурлыкающих интонациях этикетных приветствий на балу (Я бесконечно счастлив, граф!; Мы рады! Какой грандиозный размах!) а также в «умении» вести себя за столом в обществе (сиживал за столом, не беспокойтесь, сиживал), придают образу чисто комический, «разряжающий» обстановку драматизма колорит.

На балу кот выступает как один из распорядителей вместе с Коровьевым. Кстати, демон Бегемот в аду отвечает за пиршества, что, несомненно, отразилось на решении образа. Кот постоянно вертится около стола, покушается на съестное. Чаще всего мы видим его жующим. Мы видим его закусывающим в квартире Степы Лиходеева, объедающимся на балу, пожирающим мандарины, шоколад с оберткой и селедку в торгсине, обедающим с Коровьевым в Грибоедове и оттуда же уносящим семгу. При этом он не пропускает случая прихвастнуть. Поза обиженного недоверием окружающих – поза игровая по своей природе, позволяет ему затевать шутовские словесные перепалки.

Налет галантности легко слетает с кота, когда он общается с «визитерами».

Сам отбор визитеров весьма интересен и характерен. Это взяточники-чиновники, родственники, желающие завладеть собственностью покойного Берлиоза, сегодняшним языком говоря «престижной недвижимостью в центре Москвы» (Поплавский), это доносители и предатели (Могарыч), воры и скаредники (буфетчик Соков), тайные развратники и бюрократы (нижний жилец Маргариты – Иван Николаевич) и, конечно же, шпионы-доносители (барон Майгель). С ними Бегемот разыгрывает интермедии допросов.

В этом случае Кот напускает на себя суровость, что, само по себе прелестно комично. Кот, сурово спрашивающий у приехавшего Поплавского, в каком отделении ему выдали паспорт. Чем не милиционер! Та же манера говорить с человеком сверху вниз, тот же тон полуугрозы, полуприказа.

Важный назидательный тон Бегемота, пускающегося в рассуждения о справедливости и логике, вообще очень напоминает рассуждения ученого кота Мура с поправкой смеховой природы этой «важности». Олитературенность демонических персонажей, о которой писали многие исследователи, вполне согласуется с их масочной природой.

Игровая природа маски Бегемота особенно ярко представлена в бальных сценах (в сцене игры в шахматы, в сцене вранья, которое «вранье от первого до последнего слова») и в сцене ареста, в которой Коту отводится смеховая роль диверсанта, отвлекающего своими приемами внимание сотрудников ОГПУ.

Смеховая пародийная дуэль Кота с сотрудниками ОГПУ замечательна тем, что даже при многократном численном преимуществе нападающие не могут реализовать свои намерения, поскольку стрельба оказывается недействительной – пули не берут, а сеть не лезет из кармана. Эта шуточная дуэль, тем не менее, драматургически обыграна как настоящий поединок. Пока атакующие не поняли, что пальба из маузеров «недействительна», и взять чревовещательного кота не представляется никакой возможности, поединок происходил по дуэльным правилам: обмен выстрелами, «ранение», «последняя воля». Так называемое «свинское притворство» переводит дуэль в Бегемота, изображающего умирающего дуэлянта, в смеховой план. Еще один ритуал пародируется в карнавальной стихии романа, на этот раз светский. Автор, высмеивая интеллектуальный уровень и «серьезность» намерений представителей власти, подчеркнутой численным перевесом нападающих (с десяток вооруженных до зубов гепеушников на одного кота), подводит читателя к мысли о том, на чем держится эта власть.