Пепел врага

Арби ворвался в домик, когда парочка находилась на пике страсти. Звезданув председателя по затылку стальным рычагом, служившим для подъема задвижек шлюза, убийца сделал паузу. Он выпрямился, ударом ноги столкнул обмякшее тело на грязный пол, чтобы приняться за истошно визжащую фельдшерицу.

Женщина не знала, что в кузове машины, на которой приехал убийца, лежит ее муж, в глотку которого Арби залил не менее литра водки. Сделав из любовников стальной кочергой две отбивные, убийца оставил трупы плавать в луже крови. Мужа покойницы он сбросил в яму возле северной стороны шлюза. Парень умел заметать следы.

Следствию была предложена готовая версия: разъяренный муж, разогретый алкоголем, в состоянии аффекта убивает неверную жену и ее любовника, а затем кончает жизнь самоубийством.

Но на беду Беслана и его подручного, сработавшего безупречно, вдова стала настаивать, чтобы следаки копнули поглубже. У бабы, похожей на каменное изваяние, оказались большие связи в правительстве республики. Колченогого мужа она по-настоящему любила. Следователи принялись носом землю рыть, стараясь прояснить дело до конца.

Почувствовав, что земля начинает гореть под ногами, Беслан вызвал парня к себе. Беседа состоялась все в том же вагончике, в тени недостроенной зерносушилки.

– Арби, ты сделал все хорошо. Но сейчас тебе лучше уехать, – чеканя каждое слово, произнес Ганиров.

– Понимаю, Беслан. Как скажешь. – Казалось, парень принимает волю старшего с покорностью барана, бредущего за пастухом.

Беслан между тем продолжал инструктировать убийцу:

– О деньгах не беспокойся. Получишь сполна. Часть отдам тебе. Часть передадут матери. Домой покуда не возвращайся. Поезжай в Москву. Я дам тебе адреса хороших людей. Они помогут устроиться, дадут кров над головой, помогут с работой.

Парень слушал молча, лишь изредка кивая в такт говорящему. При этом холодные глаза убийцы смотрели на Беслана не мигая. Будучи и сам не робкого десятка, Ганиров чувствовал, как спину пробирает холодок.

Когда он закончил и протянул пакет с деньгами, Арби сказал:

– Я думал, что ты меня убьешь.

– Что? – удивленно вскинул брови Беслан. – Зачем же?!

Пряча за отворот куртки пакет с деньгами, убийца с легкой усмешкой пояснил:

– Убьешь и бросишь в степи лисицам. Я бы так поступил. Зачем оставлять человека, который может свидетельствовать против тебя. Мертвецы умеют хранить молчание, а живого всегда можно заставить говорить. За меня мстить некому. – Застегивая молнию, Арби добавил: – Но ты сделал правильный выбор.

Он бесшумно выскользнул из вагончика, чтобы раствориться в ночной степи.

– Жизнь покажет, – бросил ему в спину Беслан.

Так, на время, дороги Беслана Ганирова и Арби Зараева разошлись.

Годы брали свое. Беслан и заметить не успел, как подкралась старость, подросли сыновья, а в бороде не осталось ни единого черного волоска. Он свернул свои дела в степной республике, осел в родных краях.

По слухам, и у Арби все складывалось неплохо. Парень воспользовался шансом, поступил в Институт нефтегазовой промышленности на заочное отделение, готовился стать инженером. С такой специальностью пусть скромное, но стабильное будущее было ему гарантировано. На время Беслан позабыл о своем подручном.

Но зимой девяносто пятого года их дороги вновь пересеклись.

Беслан уже успел оплакать убитых сыновей, так и не погребенных по мусульманскому обряду. Они остались лежать, впрессованные танковыми гусеницами в куске искореженного металла на улицах разрушенного Грозного. С их гибелью у старика не осталось ничего, что удерживало бы его на этом свете. Так, по крайней мере, ему казалось.

Но Беслан не позволял себе раскиснуть – ведь война никого не обошла стороной. Теперь она грохотала эхом выстрелов крупнокалиберных пулеметов на самой окраине села.

Когда скоротечный бой с окруженными на окраине мотострелками закончился, в село вошли боевики. Крупный отряд, оставивший по приказу генерала Дудаева плацдарм у реки Сунджа, передислоцировался на юг республики. Там, на заранее подготовленных базах, они планировали отдышаться, провести перегруппировку, чтобы ударить по федералам с новой силой.

Командовал отрядом не кто иной, как Арби Зараев.

Беслан сразу узнал его, хотя сделать это было непросто. Из подвижного, быстрого молодого человека он превратился в массивного неспешного мужчину с густой окладистой бородой.

Одетый в камуфлированную форму, «разгрузку» с топорщившимися от боеприпасов карманами, Арби стоял возле группы пленных. Солдаты, присевшие на корточки, почти еще дети, испуганно таращились на бородача, отдававшего приказы на непонятном языке. Только сидевший в центре лейтенант, чьи русые волосы слиплись от крови, сочившейся из раны на голове, смотрел на командира боевиков с нескрываемой ненавистью.

Бывшего босса командир боевиков встретил спокойным, полным превосходства взглядом. Когда тот подошел поближе, Арби поприветствовал старика:

– Здравствуй, Беслан! Вот и свиделись.

– Здравствуй, – ответил Ганиров.

Возвысив голос, чтобы слышали окружающие, полевой командир произнес:

– Я знаю про твоих сыновей. Они погибли, как воины.