Пепел и сталь

— Хорошо, — послушно ответила Вин.

— И еще, — продолжал Кельсер, — никогда не пытайся воспламенять металлы, не относящиеся к десятке. Я уже предупреждал, что от металла с примесями или неправильного сплава тебе станет плохо. А если ты попытаешься воспламенить то, что к алломантии вообще не имеет отношения, можешь и помереть.

Вин мрачно кивнула.

«Полезное знание», — подумала она.

— О, — воскликнул Кельсер, поворачиваясь к окну, — вот мы и прибыли! Новоприобретенный особняк Рену. Лучше тебе снять плащ. Здешние обитатели преданы нам, но все равно лучше соблюдать осторожность.

Насчет осторожности Вин была полностью согласна с Кельсером. Сняв плащ, она отдала его Кельсеру, и тот спрятал его в мешок. Она выглянула в окно кареты, пытаясь сквозь туман рассмотреть особняк, к которому они подъезжали. Его окружала невысокая каменная стена с железными воротами. Двое стражников открыли их, услышав голос Сэйзеда.

За воротами по обе стороны подъездной дороги росли осины, а впереди, на вершине холма, Вин увидела большое здание, из окон которого струился слабый свет.

Сэйзед остановил карету перед домом, передал поводья подбежавшему слуге и спрыгнул на землю.

— Добро пожаловать в поместье Рену, госпожа Вин, — сказал он, открывая дверцу кареты и протягивая Вин руку, чтобы помочь выйти.

Вин посмотрела на эту руку, но не стала прикасаться к ней. Она предпочла выбраться наружу самостоятельно. Но террисийца, похоже, ничуть не обидел ее отказ.

Белые мраморные ступени перед парадной дверью освещали стоявшие по обе стороны фонари. Когда Кельсер вышел из кареты, Вин увидела, что наверху собираются какие-то люди. Кельсер быстро взбежал по ступеням, Вин поднялась следом, отметив, что лестница выглядит очень чистой. Видимо, ее регулярно скребут и моют, если на ней нет пятен сажи. Интересно, а скаа, работающие здесь, знают, что их хозяин — подменыш? И чем, собственно, «благой» план Кельсера по разрушению Последней империи поможет обычным людям, чистящим ступени?

«Лорд Рену», худощавый и немолодой, был одет в роскошный костюм, а на его носу красовались аристократического вида очки. У него были седые редкие усы, и он не опирался на трость при ходьбе, несмотря на возраст. Он уважительно кивнул Кельсеру, сохранив при этом величественный вид, и Вин поняла: этот человек прекрасно знает, что делает.

Камон отлично умел изображать вельмож, но в том, как он напускал на себя важный вид, Вин чувствовала некую наивность. Конечно, существовало немало лордов, похожих на Камона, однако гораздо большее впечатление производили те, что походили на лорда Рену: спокойные и уверенные в себе. Люди, знатность которых проявлялась в умении держаться, а не в том, чтобы обливать презрением окружающих. Вин с трудом удержалась, чтобы не сжаться в комочек, когда подменыш посмотрел на нее: он выглядел по-настоящему знатным лордом, а Вин всегда инстинктивно избегала внимания подобных особ.

— Особняк стал намного лучше, — заметил Кельсер, обмениваясь рукопожатием с Рену.

— Да, я сам удивлен, — ответил Рену. — Моя команда уборщиков оказалась весьма умелой. Дайте нам еще немного времени — и особняк станет таким величественным, что я без колебаний готов буду принять в нем самого Вседержителя.

Кельсер рассмеялся:

— Ну, это был бы очень странный ужин. — Он немного отступил и указал на Вин. — Вот та юная леди, о которой я говорил.

Рену внимательно посмотрел на нее, и Вин отвела взгляд. Ей не нравилось, когда люди разглядывали, словно прикидывали, как бы ее использовать.

— Позже поговорим об этом, Кельсер, — сказал Рену, кивком указывая на входную дверь. — Час поздний, но…

Кельсер переступил порог особняка.

— Поздний? Да ну, еще только полночь. Не могут ли твои люди приготовить что-нибудь поесть? Мы с госпожой Вин не ужинали.

Для Вин было не впервой остаться без ужина. Однако Рену тут же махнул рукой слугам, и те засуетились. Рену вошел в дом, Вин шагнула за ним. Но в дверях она остановилась, и Сэйзед терпеливо замер за ее спиной.

Кельсер оглянулся, заметив, что Вин отстала.

— Вин?

— Здесь… так чисто, — неуверенно произнесла Вин, не находя другого определения.

Ей время от времени приходилось видеть дома знатных людей. Но это обычно случалось ночью, при весьма слабом освещении. Вин оказалась не готова к открывшемуся зрелищу.

Белые мраморные полы особняка как будто светились, отражая огни дюжины ламп. Все здесь выглядело таким… незапятнанным. Стены были белыми там, где их не украшали традиционные фрески с изображением зверей. Наверху, над двойной парадной лестницей, ослепительно сверкала люстра, а все убранство комнаты — хрустальные фигурки, вазы с букетами из осиновых веток — просто сияло, и нигде не нашлось бы ни пятнышка золы или пепла, ни единого отпечатка пальца…

Кельсер усмехнулся.

— Что ж, вот высшая оценка твоих усилий, — сказал он лорду Рену.

Вин позволила ввести себя в дом. Они повернули направо — в комнату, белизна которой была разбавлена бордовой мебелью и такого же цвета занавесками.

Рену обратился к Кельсеру: