Пепел и алмаз

— Пять бумаг. Дело чистое. Так называемые карманные деньги, честно заработанные на валюте. Впрочем, сами знаете.

— Порядок, — сказал Шреттер и обернулся к следующему. Следующий был Фелек Шиманский.

— Ты?

Тот молча положил на камень деньги.

— Откуда?

— О господи, вот зануда! Загнал часы, довольно с тебя?

Шреттер с минуту молчал.

— Порядок, — наконец сказал он. — Следующий! Алик, ты?

Алик, чувствуя, что покраснел до корней волос, неловко вынул деньги и, нагнувшись, положил в общую кучу.

— Откуда? — подчеркнуто сухо спросил Шреттер, потому что Косецкий был его лучшим другом.

Алик окончательно растерялся.

— У меня было немного…

— Сколько?

— Полторы.

— А остальные?

Алик молчал.

— Где достал остальные?

Делать нечего, пришлось сознаться.

— Украл.

Шиманский и Котович заметно оживились, Фелек даже свистнул. У Алика словно гора с плеч свалилась.

— У кого? — продолжал допрашивать Шреттер.

— У матери, — уже совершенно спокойно ответил Алик.

Сошло, и совсем не страшно. Он чувствовал, что его никто не осуждает. Даже наоборот.

— Порядок! — сказал Юрек Шреттер. — Марцин?

Марцин сидел в стороне, задумавшись и зажав ладони между колен. При звуке своего имени он спокойно поднял на Шреттера задумчивые глаза. Лицо Юрека омрачилось.

— Твои деньги где?

— У меня нет денег, — тихо ответил Марцин.

Януш Котович сделал такое движение, словно хотел встать и сказать что-то, но Фелек удержал его.

— Не лезь, не твое дело.

Все знали, что Марцин нуждается, он зарабатывал на жизнь уроками и содержал мать и младшую сестру. Но Шреттер не считал вопрос исчерпанным.

— Приказ, кажется, был сформулирован ясно. А ты его не выполнил.

Марцин молчал.

— Почему?

У Марцина задрожали губы.

— Сам знаешь почему. Будь у меня пять тысяч, я купил бы сестре туфли…

Януш Котович не выдержал и вскочил.

— Это нас не касается! Нам нет дела до твоей сестры.

Марцин обернулся к нему.

— А мне есть. Впрочем, не волнуйся, — прибавил он с горечью, — я не купил сестре туфель. У меня нет пяти тысяч.

— Надо было украсть, как это сделал Косецкий.

— Спокойно, ребята! — отозвался Шреттер. — Не вмешивайся не в свое дело, Януш. Делать замечания буду я.

Марцин тем временем встал с камня и остановился напротив Шреттера. Он был бледен, руки у него дрожали.

— Прости, пожалуйста, — сказал он, с трудом переводя дыхание. — Может, прежде, чем ты мне сделаешь замечание, я могу сказать несколько слов?

Шреттер внимательно посмотрел на него.

— Только не сейчас. Потом, с глазу на глаз, пожалуйста.

Марцин заколебался. Шреттер положил ему руку на плечо.

— Садись.

Когда он сел, Шреттер отступил назад и прислонился к стене.

— Итак, слушайте. Самое позднее в понедельник у меня должна быть вся сумма сполна, то есть двадцать пять тысяч, и ни копейки меньше. Подвернулся исключительный случай выгодно купить оружие, понятно? Предоставьте это дело мне, я все улажу. Так вот…— он на минуту задумался, — недостающую сумму мы возместим следующим образом: поскольку Алик, выполняя мой приказ, украл деньги, я ему их верну.

Алик вскочил. В лицо ему ударила кровь.

— Я протестую! Это мое дело, откуда я взял деньги…

Шреттер даже не счел нужным ответить.

— А за Марцина заплатит тот, у кого больше денег.

Теперь вскочил Котович. Ярость исказила его красивое, немного кукольное лицо.

— Вот еще! И не подумаю за него платить!

— Посмотрим. Заплатишь, и притом немедленно.

Котович инстинктивно отступил и взглянул на ребят, словно ища у них защиты.

— Юрек, — послышался сбоку голос Марцина, — ты унижаешь меня.

— Тебя? — переспросил Шреттер и снова повернулся к Котовичу.

— Даю тебе полминуты на размышление. — Он посмотрел на часы. — Если не дашь добровольно пяти тысяч, в наказание отдашь все, что имеешь при себе. Ясно? Подумай хорошенько.

— Вот это номер! — пробормотал Фелек.

У Алика сердце билось где-то в горле. Марцин стоял, опустив голову и закусив губу. Котович побледнел, на лице его была написана уже не злость, а дикий, панический страх.

В подземелье воцарилась мертвая тишина. Снаружи доносился монотонный, приглушенный шум, похожий на плеск вспененной воды. Должно быть, поднялся ветер. Удары грома раздавались где-то совсем близко.

Шреттер снова посмотрел на часы.

— Семнадцать секунд осталось.

Котович отступил еще на шег и исподлобья глянул в сторону выхода. Шреттер кивнул Косецкому и Шиманскому.

— Встаньте возле выхода.

Они послушно, как автоматы или загипнотизированные, исполнили его приказание.

— Ах, вот как! — сквозь зубы процедил Котович. — Вижу, вы одного поля ягода. Ничего себе компания, бандитская шайка!

— Шесть секунд! — констатировал Шреттер.

Марцин опустился на камень и закрыл лицо руками.

— Две! — раздался чеканный голос Шреттера.