Пепел Ара-Лима.

Неожиданно он увидел, как в самом центре темноты, посередине черного пятна рождается маленькое, крошечное пламя. Почти искра. С каждым мгновением эта искра росла, становилась все больше и больше. Она отвоевывала у черного круга, поглотившего жаркое солнце, кусок за куском. В какой-то момент Аратею показалось, что крошечная искра разожгла среди темноты и мрака новое солнце. Создала новое пламя, которое уничтожила мрак, а вместе с ним и остатки ночи.

Новое, яркое, гораздо ярче прежнего, солнце всходило над зеленой долиной. Над миром.

— Ты все запомнил, мой мальчик?

— Да, Учитель, — Аратей отвел глаза от солнечного диска и увидел, как сотни ярких бликов заплясали непонятный танец в его глазах. — Что это было?

— Это Гран, Отец всех живых существ, увидел и благословил тебя. Его всевидящее око заметило тебя и дало знак. Ты, молодой король Ара-Лима, также как и та слабая звездочка, что уничтожила темную звезду, должен вернуть свое солнце, вернуть свой Ара-Лим. Когда-нибудь ты станешь таким же ярким и сильным, как та искра, и сделаешь невозможное — уничтожишь темноту, которая спустилась на твою несчастную страну, на твое королевство. Знай, юный король — Гран верит в тебя. И он всегда будет незримо стоять рядом с тобой.

— Как и мой отец?

— Да, Аратей. Как и твой отец, мудрый и добрый король Хесед.

Аратей отвернулся от колдуна и посмотрел туда, где всходило новое, только что родившееся солнце:

— Почему он оставил меня одного? Разве он не любил меня так же сильно, как и наша кормилица Вельда?

— Король Хесед и твоя мать, королева Тавия не пожалели ради тебя жизни. Как и многие другие, мой молодой король. Весь Ара-Лим не пожалел своей жизни ради того, что бы ты остался жив и сумел отомстить за убитых и сожженных. И когда ты вырастешь, когда станешь совсем взрослым, ты должен сделать это.

— Отомстить?

— Да.

— Йохо говорил, для этого я должен много убивать? Убивать всех, кого встречу на своей тропе?

— Что еще говорил Йохо? — нахмурился колдун.

— Учитель Йохо говорил, что убивать легко и приятно. Говорил, что для того, чтобы я смог вернуть королевство, я должен не жалеть ни врага, ни друга. И еще, что дорога моя будет залита кровью. Как это понимать, Учитель Самаэль?

— Проклятый лесовик, — пробормотал колдун. — Он слишком много говорит. Послушай, мой мальчик. Возможно, ты не совсем правильно понял учителя Йохо. Убивая всех, ты никогда не станешь достойным королем. Есть враги, смерть которых необходима. Но только в определенных случаях. Есть верные друзья, убийство которых никогда и ничем не может быть оправдано. Когда ты вырастешь…

— Даже ради Ара-Лима?

Самаэль растерялся. Серые глаза мальчика смотрели на него не отрываясь, готовые впитать каждое слово мудрого учителя. Каждое слово. Готов ли он сказать эти слова. И знает ли, что говорить ребенку, в чьем сердце стучит не отмщенная кровь отца.

— Смотри, мой мальчик, — Самаэль протянул в сторону равнины ладонь. Тот час на нее опустилась маленькая серая птичка, что сладко поет, пока в мире царит ночь. — Это вирбен, предвестник утренней зари. Дотронься до нее. Чувствуешь, какая она теплая?

Аратей прикоснулся к серому комку и ощутил, как стучится маленькое сердце доверчивой птицы.

— Теплая…, — согласился он, разглядывая вирбена.

— Теплая и живая, — кивнул колдун. — Это она будит тебя по утрам красивой песней. Это по приказу ее сладкого голоса встает солнце. Скажи — друг она тебе, или враг?

Наследник задумался ненадолго, поглаживая притихшую птаху по крохотной головке:

— Конечно, друг.

— Возьми ее в свои ладони. Видишь, она тоже считает, что ты ее друг. Она не улетает. Она верит тебе. И она готова петь свои песни под твоим окном всю жизнь. А теперь, сожми ладони так сильно, как только сможешь.

— Но, Учитель! — исказилось лицо юного короля.

— Я приказываю, — не попросил, твердо сказал колдун, не сводя с наследника прищуренных глаз. — Я приказываю!

— Я не могу, — на глазах Аратея показались слезы. — Она не сделала мне ничего плохого. Она просто сидела у меня в ладонях.

— Приказываю! — лик колдуна исказился, стал незнакомым, страшным.

Аратей зажмурился и, повинуясь приказу Учителя, сжал маленькие ладошки. Послышался тихий хруст и между пальцами юного короля на каменные плиты площадки просочилось несколько капель темной крови. Наследник побледнел, разжал руки и к его ногам упало бездыханное серое тельце.

— Я не хотел, — прошептал мальчик, опускаясь на колени.

— Но ты сделал это, — голос колдуна был холоден, как топор мясника. — Ты убил ее. Ты убил своего друга. Правда, это было легко сделать? Одно движение рук, и все. Никто не споет больше песню. Никто не прилетит на твое окно угостится хлебными крошками. Никто не согреет твои замершие руки.

— Я не хотел! — на капли крови упали первые капли слез. — Учитель, ты же сам приказал!