Penthouse

Поэтому продолжил осмотр помещения, отталкиваясь от исходной точки – картины на стене.

Прямо под картиной расположился современной модели комфортный диван желтого цвета.

Справа от картины, в той же стене, у которой стояла его кровать, он увидел высокую белую двустворчатую дверь.

В центре комнаты, как раз напротив картины, находился большой круглый стол, окруженный беспорядочно расставленными пятью табуретками.

Возле противоположной ему стены перпендикулярно к ней и рядом с высокими широко открытыми зарешеченными окнами стояли две такие же, как у него, кровати. На одной из них сидел задумчивый человек в спортивном костюме и тапочках на босу ногу. Возле этих кроватей, как и возле своей, он заметил небольшие тумбочки с ночниками.

На улице, на фоне искренне радостного щебетания птиц, ярко светило утреннее солнце.

Свой обзор он завершил взглядом вверх. Свежевыбеленный потолок находился непривычно для него высоко – где-то под метра три.

Обстановка ни о чем знакомом не напоминала. Решетки на окнах смутно ассоциировались то с медвытрезвителем, то с психиатрической лечебницей, а то и с секретной лабораторией службы безопасности.

«Хотя… решетки в наше время ставят всюду. Это – не показатель», – подумал он. Но все же ощущение казенного быта, несмотря на привлекательность интерьера, укоренилось в нем.

Больше вариантов не было. И он решил пойти другим путем – вспомнить во всех подробностях все, что делал вчера: от начала до завершения дня. Таким образом надеялся выстроить последовательную цепочку событий, в конце которой предполагал увидеть место, где он остался ночевать.

Но файлы и папки краткосрочной памяти были пусты, как коридоры средней школы после уроков.

Это его не удивило. Давно заметил, что в жизни случаются деньки, которые, в силу тех или иных обстоятельств и событий, не оставляют после себя ни следа, ни намека, ни воспоминаний.

Ему становилось все забавнее. Росло желание и даже появился некий азарт к тому, чтобы разобраться в этой «непонятке», тем более что вместе с ним в палате или в номере (он остановился на двух вариантах – либо это больничная палата, либо отельный номер) находится еще один человек и, быть может, он знает больше о пространственных ориентирах их местопребывания.

В его мыслительном процессе наступила пауза, и он ощутил на себе одежду. Сначала подумал о пижаме, но не смог припомнить, чтобы он когда-либо пользовался ею в своей обыденной жизни. Поэтому пришел к выводу, что это другая одежда.

С целью узнать правильный ответ высунул из-под одеяла правую руку, посмотрел на рукав и оказался прав – на нем костюм – дорогой шикарный костюм из мягкой добротной ткани. Собственно, фасон классически прост, но качество таки имеет значение, и оно выше всяких похвал. Потому-то в костюме настолько удобно, что, заснув в нем, не чувствуешь дискомфорта и, не зная, что на тебе одето, его можно спутать с пижамой.

«Один ноль в мою пользу», – поздравил он себя с первым успехом сегодняшнего дня.

Двумя секундами позже снял одеяло с груди и рассмотрел костюм подробнее. К более пристальному исследованию его принудила мысль, что костюм чужой, хотя ему впору. Мысль же эта возникла после того, как не смог ответить себе на вопрос: «Носил ли я именно такой прежде?». Другими словами, он видел этот костюм на себе впервые.

Через несколько минут выяснилось – не может припомнить, во что же он вообще обычно одевается. Ведь если костюм чужой, то на нем, наверное, была какая-то другая одежда. Какая именно, пока оставалось загадкой.

«Странно…» – подумал он.

От соседних кроватей к нему донесся короткий звуковой сигнал наручных электронных часов. Сразу после этого в дверь резко вонзился то ли ключ, то ли другой металлический предмет. Дверь открылась вовнутрь, продемонстрировав ему, что ручка на ней отсутствует.

Из коридора послышался мужской голос:

– …Странно, Оленька, то, что манифестация основных симптомов болезни произошла после приема пациентом безобидных химиотерапевтических средств…

Голос звучал приглушенно, монотонно и тянулся медленно, как резина.

Вообще, всем, кто впервые слышал этот голос, казалось, что его обладатель находится под воздействием как минимум транквилизаторов; либо возникала версия, что человек пребывает в трансе или в глубоком гипнозе.

Присутствовали и другие мнения на этот счет, но все их можно смело опустить, в том числе и вышеперечисленные, поскольку ни одно из них не соответствовало истине.

А правда была в том, что Леонид Яковлевич – профессор и заведующий 15-м отделением психиатрической клиники, в далеком прошлом во время прохождения родовых путей из утробы в сей бренный мир перенес незначительную травму и повредил при этом в одном из полушарий головного мозга речевой центр. Об этом в соответствующих медицинских документах имелась запись, подтвержденная размытыми фиолетовыми печатями и неразборчивыми подписями.