Пентаграмма

Взяв конверт, он положил его на полку рядом со связкой ключей на брелоке в виде черепа, нашел ручку, обернулся и вздрогнул, заметив, что незнакомец стоит прямо за его спиной.

— Не слышал, как вы вошли. — Мариус издал смешок и уловил в нем нервные нотки.

Не от страха. В его родном поселке гости входили сразу и без спросу, чтобы не выпускать тепло и не впускать холод. Но в этом человеке было что-то странное. Он снял шлем и очки, и тут Мариус понял, что его смущало. Он был слишком старый. Обычно велокурьерам по двадцать с небольшим. А тут, несмотря на подтянутую фигуру, по которой его еще можно было принять за юношу, лицо сразу выдавало возраст. Незнакомцу было далеко за тридцать, а то и за сорок.

Мариус собирался уже что-то сказать, но взгляд его упал на то, что курьер держал в руке. Мариус Веланн видел достаточно фильмов, чтобы узнать очертания пистолета с накрученным на ствол глушителем.

— Это мне? — выдал он.

Незнакомец улыбнулся и направил пистолет на него. Прямо на него. В лицо. Тут Мариус впервые понял, что пора бы испугаться.

— Сядь, — произнес незнакомец. — Открой конверт.

Мариус тяжело опустился в кресло.

— Нужно кое-что написать, — добавил велокурьер.

— Отличная работа, «Браво-два»! — выкрикнул Фалькейд, на его бледном лице горел лихорадочный румянец.

Отто тяжело сопел. На экране объект лежал в наручниках на полу перед комнатой номер двести пять. Лицо было повернуто в сторону камеры, так что можно было видеть замешательство этого негодяя, гримасу боли и медленное осознание своего поражения. Сенсация. Нет! Нечто большее. Историческая запись! «Драматический финал кровавого лета в Осло: арест велокурьера-убийцы в момент, когда он готовится совершить свое четвертое преступление». Полмира передерется за эти кадры. О небо! Он — Отто Танген — богач. Никакой больше дряни из «Севен-элевен», никаких паскудников Волеров, он может купить… он может… они с Эуд Ритой могут…

— Это не он, — бросил отставной швейцар.

В автобусе стало тихо.

Волер подался вперед:

— Что ты сказал, Харри?

— Это не он. Двести пятая — одна из комнат, с жильцом которой мы так и не поговорили. По спискам значится Одд Эйнар Лиллебустад. Сложно распознать, что этот парнишка держит в руке, но по виду вроде ключ. Извините, ребята, но мне кажется, Одд Эйнар Лиллебустад только что вернулся домой.

Отто посмотрел на картинку. Оборудование в его автобусе — купленное и взятое под залог — стоило больше миллиона, с его помощью можно было легко вырезать картинку с рукой, увеличить ее и узнать, прав этот паскудник швейцар или нет. Но этого не потребовалось. Ветка яблони хрустнула. В окнах, выходящих в сад, загорелся свет, и голос в жестянке произнес:

— «Альфа», я «Браво-два». Если верить кредитной карточке, этого парня зовут Одд Эйнар Лиллебустад.

Отто всей тяжестью тела откинулся на спинку кресла.

— Ничего, ребята, — сказал Волер. — Он еще может прийти. А, Харри?

Паскудник Харри не ответил. Молчание прервал писк его телефона.

Мариус Веланн смотрел на два чистых листа бумаги, которые он достал из конверта.

— Ближайшие родственники? — осведомился незнакомец.

В горле встал ком, Мариус хотел ответить, но голос не слушался.

— Я не стану тебя убивать, — заверил курьер, — если будешь делать, как я скажу.

— Мама и папа, — прошептал Мариус. Это прозвучало, как безнадежный сигнал о помощи.

Незнакомец попросил его написать на конверте их имена и адрес. Имена. Такие знакомые. И Бё-фьорд. Закончив, Мариус увидел, что буквы получились неровные, дрожащие.

Велокурьер начал диктовать письмо. Мариус безвольно водил ручкой по бумаге.

— «Привет! Замечательная новость! Я уезжаю в Марокко с Георгом, марокканским студентом, с которым подружился в Осло. Будем жить у его родителей в горном городке под названием Хассане. Меня не будет четыре недели. С мобильной связью там, похоже, проблематично, попробую написать, хотя Георг говорит, что с почтой — тоже так себе. Но обязательно свяжусь с вами по возращении. Удачи…» Подпись?

— Мариус, — сказал Мариус.

— Пиши «Мариус».

Незнакомец попросил его положить письмо в конверт, а конверт — в рюкзак.

— На втором листе напиши только: «Вернусь через четыре недели». Дата и «Мариус». Вот так, благодарю.

Мариус сидел в кресле, опустив голову. Незнакомец стоял прямо за спиной. Порыв ветра тронул занавеску. Истерично свистели птицы. Незнакомец подался вперед и закрыл окно. Теперь в комнате слышалась приглушенная мелодия из аудиоцентра на книжной полке.

— Что за вещь? — спросил он.

— «Like a blister in the sun», — ответил Мариус. Ее он поставил на повтор. Она ему нравилась, и он написал бы самый хороший отзыв. С теплой иронией.

— Я слышал ее прежде, — сказал незнакомец и, отыскав нужную кнопку, увеличил громкость. — Вот только не помню где.

Мариус поднял голову и посмотрел из окна на притихшее лето, на зеленый газон и березку, словно махавшую ему на прощание. В оконном отражении он увидел, как незнакомец поднимает пистолет и наводит на его затылок.

«Let me go wild!» — визжали маленькие колонки.

Незнакомец снова опустил пистолет:

— Извини. Забыл снять с предохранителя. Вот так.