Пегас

– Благодарю за приглашение к обеду, мисс Маркович. – Он знал, что сестра отца никогда не была замужем. Совсем юной, в восемнадцать лет, она сорвалась с проволоки и покалечилась, а сейчас ей было уже далеко за пятьдесят. Шандор Маркович всегда заботился о сестре – и тогда, когда был здоров, и сейчас, после того как сам потерял возможность двигаться. Тетушка вела хозяйство большой семьи: шила костюмы, распоряжалась деньгами, присматривала за детьми. Племяннице она заменила мать. Кристиана называла ее сварливой и придирчивой, но в то же время любила куда больше, чем братьев и их жен. Те нередко обращались с девушкой несправедливо, и Николас подозревал, что они попросту завидуют ее таланту и успеху. Невестки в семейном номере не участвовали, но не могли смириться с молодостью Кристианы, ее красотой, грацией и мастерством. А если бы вдруг узнали об отношениях с элегантным наездником, то заклевали бы окончательно. Они считали, что сказочный принц слишком хорош для их Золушки. Особенно раздражал завистниц совместный успех Николаса и Кристианы: бурные овации публики они воспринимали крайне болезненно и пытались найти любой самый пустячный повод, чтобы уязвить золовку.

Запах колбасок и других блюд восточноевропейской кухни сразу напомнил Николасу о домах арендаторов в фамильном поместье. Он любил простую еду и в детстве всегда радовался, когда его приглашали к столу. Изысканные блюда в доме отца – гуси, утки, оленина, фазаны – нравились ему меньше. Пауль был заядлым охотником и часто добывал дичь, но Николас всегда предпочитал колбаски. Вот и у Лукаса при виде накрытого стола сразу загорелись глаза: угощение напоминало немецкую крестьянскую еду и выглядело очень аппетитно. Николас тоже обрадовался простому обеду и возможности ближе познакомиться с родными Кристианы. В цирковом мире эти люди считались аристократами, так что за празднично накрытым столом состоялась знаковая встреча двух благородных семейств.

Братьев порадовала водка: Николас постарался купить лучшую марку из всех, доступных в окрестных магазинах.

Как и следовало ожидать, в мужской компании разговор зашел о войне, и один из братьев прямо спросил, почему Бинг уехал из Германии. Видимо, слухи до него не дошли, а Кристиана не сочла нужным что-то объяснить. Сейчас она вместе с невестками осталась на кухне, чтобы закончить приготовления. Тетушка оживленно обсуждала с Лукасом намерение стать клоуном; она считала, что карьера гимнаста на трапеции более почетна, однако мальчик твердо стоял на своем. Тобиас вежливо слушал разговор и отвечал на вопросы. Он признался, что хочет стать ветеринаром и лечить лошадей, однако тетушке это занятие казалось невероятно скучным.

– Почему вы год назад уехали из Германии и перебрались сюда? – поинтересовался младший из братьев.

– Потому что выяснил, что моя мать, которую я не знаю, наполовину еврейка, – просто ответил Николас, глядя ему в глаза. Он знал, что Марковичи – этнические поляки, и понятия не имел, что они думают по этому поводу, однако скрывать правду не собирался. – Нацисты начали преследовать евреев и понуждать их к эмиграции. Это было незадолго до «хрустальной ночи». Нам пришлось срочно покинуть родину, чтобы не попасть в концентрационный лагерь или в тюрьму.

– Вы не похожи на еврея, – заметил старший брат, разливая водку из принесенной гостем бутылки. Марковичи залпом осушили стаканы, а Николас с трудом проглотил свою порцию и едва удержался, чтобы не поморщиться: пил он редко, и сейчас огненное зелье обожгло горло.

– Во мне лишь четверть еврейской крови, – пояснил он. – Отец – католик, а мать наполовину еврейка.

– К тому же поговаривают, что вы граф, – саркастически продолжил Питер и налил по новой. В комнату вкатился отец, с удовольствием опрокинул стакан и в упор посмотрел на Николаса.

– Должно быть, эта жизнь кажется вам странной, – не без ехидства предположил он.

– Цирк спас жизнь мне и моим сыновьям, за что все мы искренне благодарны. Лошадей, с которыми выступаем, подарил друг. Единственное, что я умел делать на родине, – это ездить верхом и тренировать лошадей. А за последний год многому научился. – Простота и честность ответа обескуражила воинственно настроенных мужчин. Граф не пытался важничать, вел себя скромно и говорил правду.

– Не переживайте, – неожиданно рассмеялся один из братьев, разгоряченный вторым стаканом водки, и взглянул почти с симпатией. – Мы тоже не умеем делать ничего, кроме как кувыркаться на трапеции и наблюдать за выступлениями сестры на проволоке. Этого вполне достаточно для жизни, как и того, чем занимаетесь вы. – Он немного помолчал, а потом великодушно добавил: – Хорошо работаете. Особенно мне нравятся белые. Как вам удалось научить их так стоять?

– У них это в крови. – Николас улыбнулся. – Они родились с удивительными способностями. В Вене существует специальная школа, где лошадей липицианской породы учат всем премудростям. Ну а для меня их подготовил друг. Мечтаю когда-нибудь заняться разведением липицианов.