Педагогика угнетенных

Так же как антидиалогическая деятельность возникает как явление, сопровождающее реальную, конкретную ситуацию угнетения, так и диалогическая деятельность необходима для революционного преодоления этой ситуации. Индивид ведет себя антидиалогически или диалогически не в абстракции, а в реальном мире. Нельзя сказать, что он сначала действует антидиалогически, а потом становится угнетателем, он является и тем и другим одновременно. В рамках объективной ситуации угнетения антидиалог необходим угнетателю как способ дальнейшего угнетения – не только экономического, но и культурного: покоренные лишаются своего слова, своего права на самовыражение, своей культуры. Далее, как только положено начало ситуации угнетения, антидиалог становится необходимым условием ее сохранения.

Поскольку освободительная деятельность диалогична по своей природе, диалог не может быть ее апостериорным следствием: он должен ее сопровождать. И поскольку освобождение должно быть постоянным условием, диалог становится постоянным аспектом освободительной деятельности[162].

Желание (или скорее необходимость) покорять всегда присутствует в антидиалогической деятельности. С этой целью угнетатели пытаются нивелировать в угнетенных качество, которое делает их «анализаторами» мира. Поскольку угнетатели не могут достичь полного уничтожения этого качества, они вынуждены мифологизировать мир. Для того чтобы представить для рассмотрения угнетенных и порабощенных мир обмана, созданный с целью усилить их отчужденность и пассивность, угнетатели разрабатывают ряд методов, препятствующих любым попыткам представить мир как проблему и вместо этого показывающих его как нечто фиксированное, как данность, как то, к чему люди, выступающие в роли простых наблюдателей, вынуждены приспосабливаться.

Угнетателям необходимо обращаться к людям, чтобы посредством подчинения заставлять их оставаться пассивными. Однако эта приблизительная пародия диалога не подразумевает взаимодействия с людьми и не требует настоящего общения. Она основана на вкладывании мифов в сознание угнетенных, что необходимо угнетателям для поддержания статус-кво: к примеру, мифа о том, что основанный на угнетении порядок – это «свободное общество»; мифа о том, что все люди вольны работать там, где хотят, что, если им не нравится их начальник, они могут от него уйти и начать искать другую работу, что каждый, кто достаточно трудолюбив, может стать предпринимателем, или, хуже того, мифа о том, что уличный торговец – это такой же предприниматель, как и владелец крупной фабрики; мифа о всеобщем праве на образование, который существует несмотря на то, что лишь крохотная доля всех бразильских детей, поступающих в начальную школу, дойдет до стен университета; мифа о том, что все люди равны, который поддерживается несмотря на то, что вопрос «ты знаешь, с кем разговариваешь?» все еще звучит не так уж и редко; мифа о героизме класса угнетателей, которые представляются как защитники «западной христианской цивилизации», противостоящие «варварству материализма»; мифа о щедрости и благородстве элиты, который бытует несмотря на то, что на самом деле они как класс лишь сеют отдельные «благие дела» (этот миф можно развить в миф о «бескорыстной помощи», который на международном уровне резко раскритиковал папа римский Иоанн XXIII)[163]; мифа о том, что члены господствующей элиты, «осознавая свой долг», пропагандируют развитие народа, так что людям в качестве благодарности следует принять слова элиты и поступать сообразно им; мифа о том, что неповиновение – это грех против Господа; мифа о том, что частная собственность – это основополагающее условие человеческого развития (постольку, поскольку лишь угнетатели считаются настоящими людьми); мифа о трудолюбии угнетателей и лени и бесчестности угнетенных, а также мифа о том, что вторые по природе своей занимают подчиненное положение по отношению к первым[164].

Все эти мифы (и другие, которые мог бы перечислить и сам читатель), впитывание которых является необходимым условием подчинения угнетенных, преподносятся им через хорошо организованную пропаганду и слоганы, через средства массовой «коммуникации» – будто подобное отчуждение равноценно истинному общению![165]