Печать зла

Мы осмотрели креветки. Альф там, конечно, не хило покопался, но осталось ещё много, и мы решили за ним доест. Маринка побежала выгулять засранца, насилующего когтями дверь, а я взялась за варку вкусняшек. К триумфальному возвращению парочки моих любимцев всё было готово. Пивко дымило из горлышка газом, креветки, вкусно дымясь на огромном блюде, попахивали лаврушкой и укропчиком. Мы накинулись на еду, как голодные звери. Ладно, Альф, ему актуально, а мы видимо от стресса составили ему нехилую такую конкуренцию. После всего съеденного и выпитого мы ушли в зал, и все втроём, не раздеваясь, вырубились на кровати. Утром я проснулась как огурчик, но не зелёная и в пупырышке, а бодренькая и крепенькая. Нога почти зажила, лицо снова было как с обложки. Подруга тоже проснулась, но чувствовала себя похуже, так что миссия с кофе была возложена на меня. Я, прихрамывая, потопала на кухню и начала готовить кофе. Когда снова в голову пришло осознание, я ломанулась к пакету с приготовленной к выбросу ворохом окровавленной одежды и достала из кармана пачку денег. Это капец, ещё пятьдесят тысяч упёрла. Нормально так сходила деньги вернуть, сорок без малого, теперь тут полтинник с хвостиком. На плите засвистел чайник. Я сложила деньги в кухонный стол и принялась наполнять две чашки водой, сахаром и кофе. Итог, девяносто тысяч и несколько трупов. Капец, меня точно посадят. Ну, если найдут, конечно же. И ведь там, наверное, полно моих отпечатков, хотя на кассе и на орудии преступления нет, а то что меня там при тётках корчило- это неважно, да им ещё и выжить надо, прежде чем с ментами поделиться своими заключениями. Мои то шансы на выживание… Какие, интересно знать, а то может не о том беспокоюсь. Найдёт очередной чёрт и грохнет меня за здорово живёшь, ведь я маленькая и слабенькая, ну может только немного хитренькая и могу немножко людям голову задурить, хотя действует моё внушение только на тупорезов, вроде Артёмки, а директорша меня вон вообще чуть случайно не уработала своими песнопеньями, крыса. Так, ну что, решено! Разбираюсь, что за дар, что за медальон, и куда я вообще влезла, а потом уже менты и всё остальное. Ну и надо перестать грабить людей, а то точно влечу где-нибудь, и вообще, чего это меня так клинет моментами, и ещё надо понять, с чем мне там надо определиться.

Я вошла в комнату с двумя дымящимися кружками. Подруга жадно присосалась к кипятку, а потом, посмотрев на меня глазами, наполнившимися разумом и счастьем, спросила:

— А Ты давно татуху набила?

— Какую ещё татуху?

Я недоуменно взирала на подругу.

— Ну я не знаю какую, но у тебя на спине, я, когда укол ставила, видела какие-то лапы из-под футболки торчали.

— Я завертелась, пытаясь как жираф разглядеть свою спину, потом поняла тщетность попыток и ломанулась к зеркалу. Не стесняясь, скинула футболку и замерла от шока. В зеркале отражалась огромная птица на моей многострадальной спине. Она была матово чёрной с какими-то руническими знаками вместо зрачков, и на лапах тоже красовались какие-то руны. «Блин, откуда я знаю, что это руны», — подумалось мне. Но мысль тут же была вытеснена другой.

— Ну и что это за ворона у меня на спине? — спросила я у подруги. Та с восхищением разглядывала моё пернатое приобретение и даже потрогала ладонью.

— Какой красивый, — прошептала она. — Так, не боись, сейчас выясним.

Маринка полезла за своим телефоном и начала кому-то звонить на ватсап по видеосвязи. На том конце ответили практически сразу.

— Да, Ариночка, — проскрежетал старческий голос.

— Сергей Викторович, здравствуйте, подскажите, а в птичках разбираетесь, — спросила Маринка

— Ну, немного, хотя я профессор совсем не орнитологии, а религиоведения.

— Ну посмотрите, может опознаете, — не унималась Маринка.

— Ну давайте посмотрим вашу птичку, но хотя я вам уже сказал чт…

В этот момент Маринка навела на мою услужлива подставленную спину свой айфон и профессор остановился на полу слове. Пауза затягивалась, и Маринка не выдержала:

— Это же не ворона, — спросила она у профессора.

— Девушка, вы сами приняли решение набить это на своей спине, — сказал профессор менторским тоном. Я почувствовала, как мурашки побежали по моему телу:

— Нет, профессор, — ответила я. — Я вообще не знаю, откуда это на мне.

— Девушка, это не ворона, это чёрный дрозд, и если вы ещё не совсем сошли с ума, то сведите это со своей спины, чего бы ВАМ это не стоило.

— Профессор, но я не понимаю, что ….

— Ты не слышишь меня?

Сталь в голосе профессора бросала в дрожь.

— Избавься от этой скверны немедленно, не гневи господа до конца.

Я обернулась к телефону лицом, взяла у онемевшей подруги айфон и произнесла прямо в камеру:

— А что мне твой господь? А? Ты, божий раб.

— Ах ты мерзость, ах ты отродье, — заорал профессор. — Провались ты пропадом.

Холод заполнял меня изнутри. Я зарычала в ненавистную рожу профессора.