Печать Сумрака

— Не о чем? — переспросил Юрий. Он понюхал содержимое, поморщился, достал из кармана полиэтиленовый пакет и опустил в него коробку. — Слушай внимательно, Светлый, повторять не буду. Эта женщина в розыске. Она подозревается в ряде тяжких преступлений. То, что ты якшался с преступником, вместо того чтобы его задержать или сообщить в Дозоры, очень плохо, в первую очередь — для тебя.

— Почему вы решили, что Ночной Дозор не в курсе? — как можно развязнее спросил я.

— Потому, что твой шеф не идиот. И если бы он был в курсе вашей связи, вы бы больше не встретились. Скоро убедишься.

Юрий отряхнул руки.

— Но разговор о другом. Сейчас ты расскажешь мне все, что я хочу знать, а потом мы подумаем, как поступить.

— С чего это я должен что-то рассказывать? — Я храбрился, однако чувствовал себя очень неуютно. Темный излучал абсолютную, непоколебимую уверенность, и от его уверенности становилось жутко. Некстати вспомнились гулявшие по Дозору легенды о том, как Юрий не единожды обвинялся в смерти Иных и как ему каждый раз удавалось выйти сухим из воды. Вот скрутит сейчас в бараний рог, и ничего я не сделаю…

Темный маг одарил меня презрительным взглядом.

— Потому что у нас есть три варианта. Я могу сообщить твоему шефу, что видел тебя с подозреваемой, и позволить тебе объясниться самому. Я могу изложить ему свои соображения. А еще я могу составить официальный рапорт и послать копию в Москву с вопросом, как получилось, что сотрудник Ночного Дозора покрывает убийцу. Сам понимаешь, в последнем случае отвечать придется не только тебе.

— То, что она причастна, еще не доказано…

— Это ты не мне будешь объяснять. Если тебя вообще захотят выслушать.

Взгляд мага из презрительного сделался насмешливым. Он понял, что я сдался.

— Итак?

— Что, прямо здесь рассказывать?

— Если хочешь, можешь выйти из Сумрака.

* * *

Я говорил почти час. Шеф с безрадостным видом слушал не перебивая.

— На чем вы расстались? — спросил он.

Я залпом выпил давно остывший чай.

— Рассказал ему про Анну. Про наши встречи, что она хотела видеть место, где убили геометра.

Шеф звучно хлопнул ладонью по столу.

— Какого, к дьяволу, геометра?! У него есть имя, понимаешь?!

— Простите, я не хотел…

— Да вы всегда не хотите!

Шеф резко поднялся, подошел к окну.

— Ты, Алексей, поступил безответственно. Причем трижды. Когда принял предложение Анны. Когда не рассказал о нем мне. И когда рассказал все Юрию.

— Но разве лучше, если бы он…

— Не знаю! Я только знаю, что Анна занимает его куда больше интриг Дозоров. Поэтому он хотел знать все, что знаешь ты. А ты его желание удовлетворил, и чем теперь все обернется — неизвестно.

Я не нашел, что ответить.

— Ты знаешь, зачем вы туда ездили?

— Она хотела что-то проверить. Что-то, связанное со смертью гео… Соловьева.

— Что было в коробке?

— Не знаю. Какая-то смесь, очень вонючая.

— Ты ее Кладоискателем нашел? Какие видел ауры?

— Э… серебро точно. Вторая желтая, тусклая. Третья сиреневая…

— Слепок ты, разумеется, не сделал, — перебил шеф. — Видимо, придется ждать исследований Темных.

Я пристыженно молчал. Хотелось возражать, спорить, объяснять, но… Что я мог сказать? Что Анна — Светлая, а Светлые всегда хотят только добра? Что она ни в чем не виновата, потому что сама так сказала, а Светлые не умеют врать? Что я надеялся, что правда никогда не всплывет, поскольку тоже Светлый, а мы никогда не ставим других в неловкое положение? Детский лепет, а еще самонадеянность и безответственность. И не на кого свалить вину, все решения принимал только я. Мне за них и отвечать…

— Не знаю, Алексей, — шеф даже не обернулся, — я думал, ты разумнее. Думал, на тебя можно положиться, а не стоять над душой, требуя отчета за каждое действие. Нас очень мало, понимаешь? Это повышает ответственность каждого сотрудника. Потому что сотрудник должен понимать — за ним никого нет. И если ошибется он, никакой добрый волшебник ошибку не исправит.

— Простите, — только и смог выдавить я.

— Да что тут прощать. Не в прощении дело, а в результате. И от моего прощения он не изменится.

Шеф помолчал и добавил:

— Ты хоть раз задавался вопросом, почему она возилась с тобой полгода?

— Она сказала, что я особенный, — буркнул я. — И все. Она никогда ничего не поясняла. А я решил, что дареному коню в зубы не смотрят. Она же ничего не просила взамен, ничего не выспрашивала. Только занималась со мной, и занятия давали результат. Я специально у ребят спрашивал. Обычно до пятого уровня несколько лет расти, а у меня получилось за несколько месяцев.

— Только какой ценой? — Шеф наконец отошел от окна.

— Да не было никакой цены! Разве только бутерброды и пицца из микроволновки.

Шеф покачал головой.

— Ты так и не понял главного. Чтобы судить о цене, надо разбираться в товаре. Знать цели и мотивы участников торга. И даже это не гарантирует выгодной покупки.

— Но разве речь всегда о купле-продаже? Она же Светлая. Разве этого недостаточно, чтобы помогать просто так?

Шеф вздохнул. Видимо, бесплодная дискуссия начала его утомлять.