Печать мастера

Коста замер, думая. Вздохнул, и, развернувшись к Магистру выполнил глубокий поклон по всем правилам, как Главе клана.

И потом снова развернулся и опустился на колени перед Мастером Хо. И снова выполнил три глубоких поклона, коснувшись лбом пола. Кто из слуг тихо ахнул.

— У этого ученика, — Коста наклонил голову. — Только один Мастер.

— Да как ты смеешь… — тот, кого называли Садхэ шагнул вперед.

— Ахахаха…. Ахахаха…. — рассмеялся Магистр Вэй, прихлопывая в ладоши. — Ахахаха… я почти вижу четвертого… такой же…

— Какой ученик, такой учитель, — язвительно произнес «Шестой». — Какая своенравная поросль…

— Нет, нет, нет… — всплеснул руками магистр, — … сироты обычно не знают, что такое “верность” — их просто некому учить… но… я почти вижу “четвертого”… ахахаха….

— Простите, Учитель. Ученик просит прощения, — мастер Хо опустился на колени и выполнил тройной поклон в сторону магистра Вэй. — Простите Учитель, я плохо воспитал ученика. — Ещё три поклона. — Простите четвертого, я плохо справился, — ещё три поклона.

— Хахаха… полно, полно… поднимись… можешь встать… — только после двенадцатого поклона Магистр Вэй соизволил мастеру разрешить подняться с колен.

— Но я вижу двух учеников, из которых только один благовоспитан, — протянул магистр Вэй, развернувшись к «Шестому». И тот резко перестал улыбаться, бухнувшись на колени.

— Прошу простить нерадивого ученика, учитель, — лоб “шестог”о коснулся пола, руки простерлись вперед. — Прошу простить нерадивого ученика, учитель, — ещё один поклон, — прошу простить нерадивого ученика, учитель…

— Продолжим в кабинете. Вызови Кайра, Садхэ, — магистр развернулся на выход и все последовали за ним.

— Прошу простить нерадивого ученика, учитель… прошу простить нерадивого ученика, учитель… прошу простить нерадивого ученика, учитель… — раздавалось за спиной Косты. Он обернулся — высокомерный Высший продолжал отбивать поклоны, хотя в зале уже никого не было.

***

О том, что это стол господина Садхэ, Коста понял сразу по выражению лица слуги — тот глянул на него так, как будто само его дыхание может осквернить дерево и свитки. Рабочих столов в кабинете, уставленном стеллажами у дальней стены было три — один, огромный — Главы Вэй, и два поменьше.

— Дай мальчику все необходимое, Садхэ, — скомандовал Магистр, и перед Костой появились — чистые пергаменты, кисти и тушь. — Расскажи нам, мальчик, о своем расследовании…

Коста поднял глаза на мастера Хо.

Рассказать что? О каком расследовании идет речь? Что он должен делать?

— Трава, — но прежде, чем наставник успел закончить, его заткнул Магистр.

— Молчи, четвертый. Или я наложу печать тишины…

— Я не говорил ученику, не обсуждал, — возразил мастер Хо. — Он ничего не знает!

— Вот и посмотрим, к каким выводам пришел мальчик, — Магистр Вэй довольно сложил руки на животе.

Трава?

Коста думал очень быстро.

Трава. Расследование. До этого говорили о контрабанде. Что мастеру улыбнулась удача… Единственная «трава» — это торговец, который скрылся раньше, чем они его нашли… Об этой траве речь?

Все равно больше ничего нет. Коста решительно обмакнул кисть в тушь, стряхнул излишки и начал рисовать.

Пики Лирнейских и обоз. Сани и снег. Мешки и рулоны, сложенные рядком. Кернская лавка и дом торговца. Лицо девушки, чай, стол, мешочки с травой. Мерные весы. Ширма. Он даже тщательно прорисовал соцветия той сухой травы, что увидел.

Истратив почти все пергаменты, он на мгновение задумался и продолжил.

Нарисовал задний двор, мешки с солью, оставленные снаружи и рулоны ткани, занесенные снегом. И потом — замок на лавке.

Отложив в сторону кисть, Коста остановился.

— Рассказывай, — скомандовал ему Магистр.

Коста облизал губы и прокашлялся — голос ещё не слушался его так же хорошо, как раньше. И начал хрипло говорить.

О том, сколько стоит соль на рынке и рулоны таких тканей. О том, какие потери понес торговец — не менее семидесяти фениксов, если сложить все. Что такие потери оправданы только в одном случае — есть что-то ценнее. Что мешочки с “травой”, вероятнее всего были спрятаны в мешки с солью. Что мерные весы нужны для распределения “товара”, который явно принесет больше семидесяти фениксов, поэтому этими потерями можно пренебречь.

— Достаточно, — оборвал его Магистр Вэй, и отобрал один из рисунков у Садхэ, который тот рассматривал особенно внимательно — на нем был изображены лица торговца с дочерью. — Ты знаешь, как называется эта “травка”?

Коста мотнул головой — нет.